[Бельчатина]

Давно ничего не было, вот родилось. Скажите чего-нибудь, м?

Мы, кажется, знакомы сотню лет,
А наши встречи - посчитать по пальцам.
В моих глазах Вы зажигали свет
И часто заставляли улыбаться.

Вы научили понимать без слов,
Вы научили доверяться чувствам.
Вы мне не говорили про любовь,
Но вот без Вас мне становилось пусто.

Мне так хотелось быть для Вас одной -
Единственной, любимой и желанной...
Наверное, Вы все-таки герой,
Но, кажется, не моего романа.

@темы: Своё, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

"Разница между поэзией и прозой сравнима с разницей между алгеброй и арифметикой. Поэзия утверждает: X+Y=Z. Проза отвечает: 5+7=12. Проза конкретнее в каждом отдельном случае, взятом в его характерности и особости, социальной, психологической, любой другой. Поэзия ищет и находит общие закономерности и взаимоотношения. Проза многословна и обязана быть многословной: у прозаика много дела на белом свете: все рассказать, показать, досказать. По самой природе прозаик — популяризатор.
Зато поэт владеет такой взрывчаткой, какой не выдержит никакая проза. Зато у поэта нет такой громоздкой аппаратуры, как у прозаика. С первого же приступа к работе поэт стремится сжать и сгустить свое слово до последнего мыслимого предела. За этой сжатостью подразумеваются сознательно опущенные ряды значений, обертоны и оттенки, синонимы и омонимы.
Так возникает в поэзии интеграл: Гамлет — Медный всадник — Двенадцать. Это перечисление можно и продлить, но в этом нет нужды. Важно одно: слову возвращена его прародина — метафора. Она до времени запечатана и остается неузнанной, нераскрытой, «волшебной». Стоит подставить под нее любой Х (икс) или У (игрек), и метафора будет убита.
Наконец, самое главное. Среди общих закономерностей, обступающих поэта, существует одна, которая и решает его дело, — ритм, как предпосылка и первооснова мышления и поэтического познания мира. Ритм и противополагает поэзию прозе, равно как противостоят друг другу поэтическое и прозаическое мышление и познание мира".

П. Г. Антокольский

Из книги М.М. Гиршмана "Ритм художественной прозы"

@темы: Литературоведение, Цитата

---

Замыкая круг (рассказ)

[WolfCubFree]

Название: Замыкая круг
Жанр: Проза, научная фантастика, утопия
Автор: ВолчоNок
Дата публикации: 2010 год, сборник дипломантов и победителей Всероссийского фестиваля литературного творчества "Волшебная строка-2010"
Диплом "За качественное отображение технического вопроса"
Бета: ВолчоNок (да, у меня раздвоение личности)
Статус: закончен. По вашему желанию, можно продолжить, причём вместе с вами... (есть много идей по продолжению, и сюжет позволяет )
Размер: Midi
Предупреждение: знаю, в вопросах медицины я не сильна. Диагноз, который упоминается в рассказе, может быть неточным.
Возможны расхождения в течении рассказа в возрасте главного героя и других цифрах... Заранее, прошу прощения.

P.S. мой "шедевр" пришлось немного сжать...
поэтому много недочётов. знаю, читается в некоторых местах трудно, в некоторых нудно, в некоторых вообще не читается ^_^
но это всё можно исправить... надеюсь...



Пролог
Сегодня я проснулся рано. Свет ещё еле-еле проскальзывал через щель меж плотных занавесок. Я огляделся вокруг. Мой дом, мои вещи, мой мир. Я, опираясь на стену, сел. В постели было тепло и уютно, как всегда.
- Неужели это был всего лишь сон? – тихо и как-то разочарованно проговорил я вслух. – Да. Всего лишь очередной глупый сон…
Из-за угла показалась знакомая собачья морда, послышался лёгкий скрежет металла по ламинату…
1
Я шёл по абсолютно незнакомому мне переулку. Хотя скорее весь тот мир, что открывался за каждым новым поворотом, был мне незнаком. Казалось, я находился на съёмках фантастического триллера – настолько всё представлялось нереальным, ненастоящим.
Последним, что я помнил, было ночное небо и вяло повисшая где-то вдали, почти полная, луна. Где-то далеко виднелись дымящие трубы завода. Город душил своей суетой. Гул машин порой заглушал собственные мысли. Я думал об этом. А потом скорей всего провалился в глубокий сон.
Дело в том, что для меня сон – не столько отдых, сколько приключение. По утрам родители часто рассказывали мне, что я хожу и разговариваю во сне. Они часто шутили по этому поводу, однако решили обратиться к специалистам. Долгое время меня изучали, проводили кучу тестов, давали разные препараты, использовали новейшие технологии. Всё это не приносило никаких результатов. Мне это жутко не нравилось. Ещё бы! Милое ли дело ежедневно ощущать себя лабораторной крысой, запертой в четырёх стенах? Да и не хотел я вовсе избавляться от своих снохождений. Это для врачей и учёных хождение во сне – болезнь. А для меня это ожидание чего-то нового каждый день.
Врачи часто спрашивали о том, что мне снится. Я и не скрывал. Правда, для меня не существовало такого понятия, как сон. Нет, то, что я видел, определённо не могло им быть! Я путешествовал по разным мирам, видел разную жизнь и даже смерть… Но это не было сном, не было иллюзией. Душа покидала тело и путешествовала в искажениях реальности. Но мне, конечно, никто не верил. Я понял это почти сразу, когда рассказал нескольким лаборантам, с которыми приходилось общаться, о своих «снах». О том как я летал во сне. После такого рассказа на меня смотрели, как на неразумного ребёнка, слишком снисходительно. А я в ответ лишь отвечал, грустно улыбаясь: « Желаю и вам, людям, чтобы вы не разучились летать!» Никто не воспринимал это более, чем просто детским пожеланием в утопической форме. Ничего, кроме, пусть и добродушного, смеха в ответ я не слышал. В такие моменты я чувствовал себя особенно одиноко, но к этому быстро привыкаешь. Со временем я даже стал принимать это как должное.
В конце концов, моим родителям тоже надоело всё это профессорство, и они решили забрать меня домой. Помню, как, уже сидя в нашей машине, читал выписку из своей истории болезни:
– Толмачев Кирилл Алексеевич, возраст: 15 лет, находился в отделении с 29.05.2008 по 28.05.2009 Поступил с жалобами на неспокойный сон.
По данным объективного осмотра и инструментального исследования физическое и нервно-психическое развитие соответствует возрасту.
Установлен диагноз – парасомния, сомнамбулизм неясной этиологии.
Больной выписан под наблюдение психиатра по месту жительства.
Я долго думал о прочитанном. Мне стало интересно, почему же всё-таки я обладаю такими возможностями? Откуда они взялись, за какие такие заслуги? Однозначного ответа я так и не нашёл, однако точно понял, что не жалею об обладании этим даром.
И вот теперь я появился здесь. " Интересно, здесь – это где? – подумалось мне, – Что за странный мир?"
Я шёл не спеша, оглядываясь вокруг. Меня окружали высокие дома. Да что там, целые небоскрёбы нависали надо мною, открывая узкие щели в неожиданно чистом голубом небе. Было светло. Странно, солнечный свет не мог сюда проникать – уж слишком длинные тени отбрасывали дома-небоскрёбы. Однако, поразмыслив немного, никакого разумного объяснения я найти не смог и решил оставить этот плод раздумий до следующей свободной от впечатлений минутки.
Тем временем я вышел на довольно широкую улицу. Здесь было людно, но той давящей суеты, которую я ощущал привычно в подобных местах, не ощущалось. Люди были разные: высокие и низкие, худые и полные. Но все они были очень симпатичны, двигались уверенно, гордо, жизнерадостно. Многие улыбались. Впрочем, физиологически местный народ ничуть не отличался от нашего. Правда непривычно было видеть столько счастливых улыбок на светящихся лицах и тёплых глаз. А ведь люди просто шли по улице.
Но если бесконечный поток счастливых лиц можно было как-то обусловить (мало ли – праздник у людей), то мода здесь была вовсе невообразимая, для повседневной жизни. Яркие открытые костюмы больше походили на реквизит Голливудской киностудии.
Никакого транспорта я не видел. Воздух был чистым, отчего вдыхал я полной грудью и с неподдельным наслаждением. Невозможно передать, как мне тогда было хорошо и спокойно. Тёплый воздух колыхнулся, и в лицо мне подул прохладный летний ветерок. И если это не утопия, то что же? С каждой минутой этот мир захватывал меня всё больше своей невероятностью. Любой, кто побывал бы на моём месте, ни за что не посчитал бы это сном, иллюзией. Рай, мечта – каждый бы назвал это по своему, но вера в то, что это место есть на самом деле, была бы у всех одна. И тогда рано или поздно, люди бы создали место, подобное этому.
Размышления мои прервал неожиданный звук, донёсшийся со стороны одного из многочисленных переулков. Было похоже на приглушённый лай собаки. Никогда не был равнодушен к братьям нашим меньшим, поэтому решил узнать, в чём дело. В конце концов, стало интересно, как здесь выглядят животные.
Медленно я свернул на длинный, но довольно узкий переулок. Никого. Только большие стальные контейнеры, в каждом по три отсека: для продуктов, бумаги и стекла. Я уже было думал, что лай мне померещился, как вдруг заметил белое пятнышко, за одним из «стальных гигантов».
Почти сразу я понял, что это лапа собаки. Осторожно, чтобы не спугнуть животное, я подошёл к контейнеру, потом вышагнул вперёд. Передо мной лежала приличных размеров собака, скорее всего, породы хаски или маламут. Большая, пушистая, она лежала, свернувшись калачиком, выставив наружу левую лапу. «Милый зверь» - отметил я про себя.
Я присел на корточки и тихонько позвал:
- Эй, лохматый, привет! Ты чего тут лежишь в одиночестве? – собака немного поскулила, но так и не пошевелилась. – Ты чего? Пошли, я с тобой поиграю, покажешь мне свой мир.
Но никаких изменений не последовало. Только тихий скул стал чуть громче.
- Ну, полно тебе, первый раз вижу, чтобы собака пребывала в депрессии. – я засмеялся по-доброму и потянулся к серому загривку, чтобы потрепать его как следует. По-дружески. – Ты такой красивый, ну же, повернись ко мне. – и как будто поняв мои слова, собака повернула ко мне свою морду.
В этот момент я испытал такой испуг, что даже вскрикнул, как мне показалось, на всю улицу.
На меня смотрел горящий жёлтым огоньком механический глаз. Я потерял равновесие и упал на спину, потом, придерживаясь руками пола, пополз назад, пока не ощутил холодную стену. Поняв, что дальше пути нет, и что если это существо решит атаковать (а оно вероятнее всего так и сделает), то бежать будет некуда, я взял, как нельзя кстати, оказавшийся брошенным у стены кусок старой арматуры – чтобы защищаться.
Собака (или кто там по-настоящему) встала. Мои удивление и испуг начали приобретать истерический характер. Правая передняя лапа у этого существа была стальная. «Механический протез» - не сразу осознал я. Собака-киберг грустно смотрела на меня. Но не более. Лишь изредка она с приглушённым скулом поднимала стальную конечность и некоторое время держала её на весу. Потом снова опускала и умоляюще смотрела на меня.
Вдруг из ниоткуда появилась девушка. То, что послужило её средством передвижения, было похоже на сноуборд, парящий в воздухе. Только где уж тут найти снег, да и одежда у неё была неподходящая, для холодов. Она была стройна и довольно симпатична. Впрочем, как я уже заметил раньше, здесь все были приятны на внешность. У девушки были длинные тёмные волосы, собранные в хвост где-то снизу. Никогда не видел, чтобы девчонки, которых я знаю, носили такие причёски. Об одежде уж и говорить нечего – прекид как в шпионском боевике с Милой Йовович в главной роли. Короткий открытый топ с бахромой, широкие рукава, идущие от локтей, пристёгнутые ремешком; точно такие же рукава-гетры свисали и от колена, до самого пола, были загнуты во внутрь так, что получалось нечто вроде фонариков. Короткие кожаные шорты свободно сидели на девушке. Я даже засмущался. Мне всё казалось, что она вот-вот из них выпадет. Однако, как бы странно всё это не выглядело, мне показалось это довольно удобным и модным. И ещё, пожалуй, неповторимым. Через некоторое время мне даже начал нравиться образ незнакомки, державшей в руках необычный сноуборд. Сзади него я заметил изображение: змея, обвевающая крест, вверху креста – корона, по бокам от короны нечто, похожее на крылья – это был какой-то до боли знакомый знак.
- Спам! Ну, бедовая ты голова, и что ты наделал? Мы с ребятами тебя уже два часа ищем! Зачем было сбивать с ходу коробки на конвейере? Ты же знаешь, что раньше положенного еды тебе не достанется… И ПДА блокируешь, и на вызов не отвечаешь. Похоже на этот раз тебе попадёт по полной программе! И только попробуй свалить всё на меня, я-то тебе припомню! – девушка вовсе не ругалась, однако говорила с каким-то дружелюбным раздражением. Тон её был довольно снисходителен, но строг. После сказанного она самодовольно улыбнулась и облегчённо выдохнула. Потом обратилась ко мне. – Извини, если он тебя потревожил. Ему голову зеркальными лучами напекло. Да и дурачёк он от рождения.
Собака недовольно зарычала. Я засмеялся – этот рык был больше похож на ворчание в стиле бабы Нюры, лузгающей у подъезда семечки. «Здорово, - подумал я, - собака-маразматик, пребывающая в депрессии. Вот что-что, а такого я ещё не встречал!»
Девушка засмеялась. Она как-будто прочитала мои мысли. Пёс обиженно повернулся ко мне спиной и демонстративно сел. «Он что, слышал и понял, что я сказал?» - мысленно удивился я.
- Конечно, чего ж тут непонятного? Он, конечно, умом не блещет, но русский язык ему выучить довелось. Пусть и с натягом, – девушка посмотрела на меня. - Кто ты? Я тебя раньше не встречала.
- Я..Э..Меня зовут Кирилл. – девушка подала мне руку и помогла встать с прохладного ровного асфальта.
- Красивое имя. Очень приятно. Меня зовут…вообще-то меня зовут Елизаветой, но для друзей я просто Ли.
- «Ли» – это сократили от «Лиза»? – поинтересовался я.
- Возможно, - девушка засмеялась, - но скорее «Ли» – это как «Li», ну название Лития по ПТМ.
Я окинул её непонимающим взглядом. «ПТМ? Что это ещё за ПТМ?» - недоумевал я.
- ПТМ – Периодическая Таблица Менделеева. Как можно этого не знать?
Я поморщился и отвёл взгляд.
- Откуда ты узнала, что мне стала непонятна именно расшифровка аббревиатуры?
- Как же? Ты сам об этом подумал. – Ли пожала плечами.
- Но я же ничего вслух не сказал. Ты не могла услышать то, о чём я думал!
Девушка звонко засмеялась.
- Ты что, с Меркурия свалился? Человечество уже век как изобрело МСА!
Я снова потупленным взглядом посмотрел на новую знакомую. Та тяжело вздохнула.
- МСА – Мысленно-Слуховой Аппарат, - медленно пояснила она, - как можно такого не знать? Откуда ты? Где на Земле ещё есть место, которого не коснулся технический прогресс?
- Я из России, из Екатеринбурга.
Лиза расширила глаза от удивления.
- Так ты местный? Нет, не верю. Тогда почему не отключаешь свой МСА на время обыденной жизни? Зачем претворяешься Незнайкой? – девушка сощурила глаза, - Кто ты?
- Я не… - и тут до меня дошло, - Местный?! Ты хочешь сказать, что это Екатеринбург? Россия?!
Ли скрестила руки на груди.
- Да, именно так. Россия, Екатеринбург, ХXIII век,2209 год со дня рождения Христова. – девушка задумалась, - Постой. Ты случайно не индиго-телепорт?
Я пожал плечами. Вряд ли мой дар можно приравнять к способностям, которыми обладают дети-индиго. Но, похоже, в этом мире к сверхспособностям относились менее скептично, нежели в нашем. Видимо наука шагнула далеко вперёд за последние двести лет. Возможно, парапсихология смогла-таки объяснить феномены, развивающиеся у некоторых людей.
Я решил рассказать Лизе свою историю. Она предложила сделать это на ходу – стоять и мило беседовать в узком переулке показалось ей слишком глупым и малоприятным занятием. Я, собственно, и не возражал, но собака, похоже, не собиралась с этим соглашаться.
- Ну что ещё? – с раздражением обратилась к псу Ли. Тот поскулил и поднял свою правую стальную лапу. Потом резко опустил – от места привычного локтевого сустава отлетел болтик.
- Ну, ясно, - проговорила девушка, закатив глаза, - Ты как всегда в своём репертуаре!
Девушка опустилась на колени рядом с животным, подняла его протез и, держа на весу, начала постукивать по разным его частям. Потом подняла выпавший болтик, достала из под ткани, что была на ногах, металлическую палочку. Стукнула ею об асфальт два раза – палочка быстро, как трансформер, перестроилась в отвёртку. Девушка начала ввинчивать выпавший болтик в какую-то замысловатую деталь.
- Ты в этом разбираешься? – удивлённо спросил я. Нет, ну правда, наши девчонки с физикой-то не дружат, а тут – механика!
- Конечно. Как можно в этом не разбираться? Тем более это моя работа. Я делаю автопротезы.
- Работа?! – поразился я, - То есть, ты хочешь сказать, что сделала лапу этому псу сама?
Лиза хихикнула и утвердительно кивнула головой:
- Да, и лапу, и глаз. Механика - это моя страсть.
- Но ведь ты же не старше меня. Тебе не больше четырнадцати. Разве на работу принимают детей, вроде нас? – меня всё больше захватывали прогрессы будущего.
- Вроде меня – берут, а вот тебя вряд ли бы приняли, - Ли закончила свою «операцию» и поднялась. Ростом она была чуть ниже меня, и поэтому мне показалось, что смотрит она на меня исподлобья, зло и недоверчиво. – Идём, расскажешь мне, как сюда попал. Но, прежде всего, - она достала из рукава маленькую короткую иголочку с прозрачным шариком на конце. Ловко юркнув мне за спину, Лиза приставила эту иголочку мне к шее. Кольнуло где-то в районе первого или второго позвонка. – Готов? – тихо спросила она.
- Готов к чему? – я хотел обернуться, но мне не позволили, на удивление, сильные руки девушки.
Она усмехнулась и нажала на иглу. Я почувствовал боль, вскрикнул. Но почти сразу всё прошло.
- Что ты сделала? – хмуро спросил я, ощупывая прохладный шарик на шее.
- У тебя слишком много мыслей. Ты сведёшь меня с ума, если я буду продолжать их слышать, - Ли звонко засмеялась, - я установила МСА, подключила его к спинному мозгу. Теперь при желании ты можешь слышать мысли других людей. Если, конечно, их МСА не стоят на защите. Твой, например, стоит. И чтобы мне тебя услышать в мыслях, ты должен повернуть ручник МСА влево. На самом деле всё просто! – девушка снова звонко засмеялась и потащила меня, - Идём!
2
Мы вышли на уже знакомую широкую улицу. Здесь было всё так же людно и хорошо, как и раньше. Пёс шёл рядом.
- Значит, ты всё же один из них… - задумчиво проговорила Ли после того, как я закончил свой рассказ.
- Из них? Кого ты имеешь в виду?
- Видишь ли, многие современные достижения появились благодаря учёным, жившим в ХХI веке. Исследования обнаружили, что почти все они - все учёные – в детстве и юношестве отличались от своих сверстников. Они были сильны в разных областях: химия, биология, физика и так далее. Одни обладали феноменальной памятью, другие видели с закрытыми глазами. Словом, все они были исключительно неповторимы и особенны. Врачи и учёные-социологи называли их «детьми индиго». За ними стояло будущее. Твой…сомнамбулизм – это не болезнь. Это всего лишь явление, сопровождающее использование тобой твоего дара. Ты индиго, Кирилл.
- Индиго? Не думаю. Я ведь всего лишь вижу сны, похожие на чужую реальность, – с усмешкой сказал я.
- Да, но ведь ты же получаешь информацию, которой не знает, возможно, никто в твоём мире. А кто владеет информацией, – сам же знаешь! – девушка мне подмигнула, - Поверь, эта пословица до сих пор актуальна в нашем постиндустриальном обществе. А ведь прошло уже более двухсот лет!
Я задумался. « Если и так, то откуда у меня всё это? Я не просил у Бога никаких особых сил. Я даже не помню, с каких пор со мной происходят эти чудеса. Это глупо. Миллионы людей мечтают быть особенными, - в этот момент я почувствовал себя эгоистом, каких мало, - Чтож, наверное, это к чему-то. Я обязан буду отдать своему миру нечто равноценное моему дару. Так гласит закон о равноценном обмене. Его исполнение не зависит от моих намерений. Я дорого отдам за столь редкую привилегию – видеть другие миры, будущее…»
Мои размышления прервал неожиданно громкий голос Лизы:
- Постой, как твоя фамилия?
- Толмачёв. Кирилл Толмачёв, а что?
- Один из величайших учёных твоего времени…Его звали Кирилл. Кирилл Оскольников. Просто я подумала, что это мог быть ты, - девушка задумчиво опустила глаза.
Я засмеялся. Ну, какой из меня учёный? Я в школу-то, в связи с болезнью, хожу через раз.
- Извини, но буду вынужден тебя разочаровать, - на учебники и домашнее задание у меня всегда была хроническая аллергия. Куда уж там до углублённой науки? – мы засмеялись, весело и беззаботно. Мне нравилась атмосфера, повисшая между нами. Нет, это не было влюблённостью. Скорее я благоговел, находясь рядом с Лизой. Всё в ней привлекало мой интерес.
Вдруг Ли посерьёзнела и тихо, спокойным ровным голосом проговорила:
- Посмотрим, Кирилл, как время ляжет.
- Послушай, а расскажи мне про этого…Кирилла Оскольникова. Ну, почему он стал великим?
Девушка воодушевилась и начала:
- Ну, прежде всего, родился он в 1994 году в небольшом городке под Екатеринбургом. С детства он был очень болезненным, часто пропускал школу. Врачи отмечали, что, несмотря на болезнь, связанную с аномальным развитием головного мозга, мальчик очень быстро учился всему, чему его учили родители. Просто больше этого делать было некому. К одиннадцати годам Кирилл переехал в Екатеринбург – поближе к врачам и новым технологиям. Однако лечение не давало никаких результатов, и мать, пожалев уже четырнадцатилетнего сына, забрала его домой. В тот же день, 28 мая, по непонятным причинам, Кирилл впал в летаргический сон и проснулся только спустя год. После этого врачи, разводя руками от недоумения, признали подростка абсолютно здоровым. А парень внезапно начал говорить на нескольких иностранных языках, разбираться в информационных технологиях не хуже продвинутых специалистов. Так пятнадцатилетний Кирилл быстро нагнал и даже перегнал своих сверстников. Потом неожиданно глубоко увлёкся химией, а впоследствии и алхимией. К двадцати пяти годам он уже стал известной личностью в научных кругах. А в 2025 году, когда ему было уже тридцать лет, он совершил, казалось бы, невозможное – создал забытый всеми Философский камень. Никто не верил даже в возможность его существования. Но Кирилл Оскольников, похоже, не торопился никому ничего доказывать. Тогда он уже работал над созданием «вакцины от всех болезней»(так он её сам называл). Скорее всего он смог завершить этот большой проект, но в 2031 году его дом, а с ним и химическая лаборатория, сгорели. Удалось спасти рукописи его наблюдений и опытов. Вся теория создания вакцины была передана учёным-химикам, а вместе с ней и формулы создания другого препарата. Как потом оказалось, он давал возможность организму не стареть и не изнашиваться. По сути, это означало, что человек открыл формулу бессмертия. Наверное, поэтому в свои тридцать шесть, Кирилл выглядел всего на двадцать пять. Кстати, он был очень симпатичен! – как бы между прочим добавила Ли, - Но после пожара он исчез. Больше его никто не видел. Однако его имя продолжало появляться в различных статьях и журналах, связанных с новыми достижениями в областях фармацевтики. Памятник ему до сих пор стоит на плотинке. Мы можем туда сходить, если хочешь, – девушка вопросительно посмотрела на меня.
На улице было так хорошо, а голос новой знакомой так приятно отдавался в моих размышлениях, что я, можно сказать, был на седьмом небе от счастья. Пришлось обратиться к сознанию, с просьбой принести мне лестницу, чтобы я смог оттуда спуститься.
Рассказ меня заинтересовал. История этого Кирилла Оскольникова пугающе была схожа с моей. Ну, до летаргического сна, конечно. Я абсолютно булл уверен, что вернусь в свой мир сегодня же, как это всегда бывает. А сегодня как раз 28 мая. Совпадение ли? Скорее всего, да.
- А знаешь, я не против, - с энтузиазмом ответил я.
- Ну, тогда нам сюда, - Ли свернула на один из бесчисленных переулков.
- Кстати, давно хочу спросить, почему здесь так светло? Разве при таких высотах, - я указал на дома- великаны, - такое возможно?
Девушка хихикнула.
- Смотри, - весело сказала она, указывая куда-то вверх, - на углах домов и на их стенах висят отражатели. Они сделаны из филкама алюминия.
- Что такое фил…филкам?
- Это означает, что в веществе присутствует примесь Философского камня, - Ли снисходительно улыбнулась, - это позволяет отражателям не нагреваться. Они всегда холодные.
Я посмотрел на дом. В шахматном порядке меж окнами были припаяны к металлическим рамкам прямоугольные отражатели, блестящие на солнце. Наклонённые под разным углом, они создавали почти сплошную сетку из солнечных лучей.
- Здорово придумано!
Девушка гордо кивнула и машинально перехватила свой сноуборд в правую руку, так, что я снова мог видеть змею, обвивающую крест.
Это знак алхимии?! – наконец-то вспомнил я.
Ли кивнула:
- Да, именно. А сзади алхимический круг, видишь? – она указала на тонкий, еле заметный контур замысловатого узора, - Он сквозной, идёт через всю толщину стритборда. Он сделан из мощного магнита с примесью, опять же, филкама. Это позволяет преодолеть гравитацию и двигаться над поверхностью земли на разной высоте. Если нажимаешь на один край стритборда, он снижается, на другой – поднимается. Он развивает скорость до 150км/час, не требует никаких аккумуляторных зарядок, никакого горючего. Вот это – вещь! Да, прошли те времена, когда были в моде реактивные скейты. Вот, - Ли указала на своё магнитное сокровище, - чудо технологий! Конечно, учиться им управлять долго и больно, но оно того стоит! Хочешь попробовать?
Я даже вздрогнул от неожиданного предложения.
- Нет, Ли, спасибо, конечно, за предложение. Но мне и пешочком хорошо. И вообще, с нашей-то экологией нужно почаще дышать свежим воздухом.
- С экологией? О чём ты? На всех заводах давно установлены воздушные фильтры. В атмосферу не происходит никаких выбросов. Человечество уже более века приспосабливается жить в гармонии с природой, - девушка снова гордо улыбнулась, - Философский камень Оскольникова, филкам, как вещество, позволил человеку делать, казалось бы, невозможные вещи.
Мы шли по узким переулочкам, то и дело, сворачивая в маленькие дворики.
- Откуда ты знаешь столько об алхимии? - восхищённо спросил я.
Девушка пожала плечами и, подумав, ответила:
- Это обязательный предмет в школе. Ну и моё хобби, между делом.
Я старался запоминать всё, что говорила Лиза. Ведь вечером я уже вернусь домой. Нужно забрать с собой эти мгновения будущего, на память, чтобы было потом, во что верить.
- Неужели алхимия так далеко зашла? В двадцатом веке она считалась умершей наукой, а в средневековье за неё и вовсе сжигали на костре! Я думал алхимия – давно пройденный этап, - мне было невдомёк, как от столь противоречивой науки могло столько зависеть.
- Общество сильно изменилось за последние 800 лет, как считаешь? Кирилл, теперь алхимия – это часть нашей жизни, часть каждого из нас. Мы интересуемся ей потому, что не можем понять её до конца. Как и саму жизнь, как и весь мир. Это загадка, а людей тянет неизведанное. Ведь любая загадка, теоретически, порождает мысль, а мысль, в свою очередь, идею. Человек отличается от животного тем, что способен мыслить глобально. Алхимия же помогает воплощать наши задумки в реальность. Но не всегда всё было так хорошо, как сейчас. Мы счастливы, живём в процветающем мире, цивилизации… - Ли вздохнула, - Но какой ценой?
Я почувствовал грусть в её голосе. Лиза подняла глаза к далёкому небу и продолжила:
- В твоё время люди понимали, что скоро будет война. Но они и представить себе не могли, что она будет такой жестокой, такой глобальной, - Спам поскулил, поддерживая девушку, - В ходе войны были задействованы все: и взрослые, и дети. Алхимики, а в ту пору они как раз начали появляться, использовали вакцину Оскольникова, как средство укрепления организма. Начался массовый геноцид. Всё больше учёные создавали сверх людей. Война шла между двумя величайшими в своих достижениях странами: Россией и США. На нашей стороне было большее число стран, чем на стороне Америки. Однако это не мешало противнику упорно продолжать борьбу за технологии и финансовый рынок. В ход шло ядерное оружие, активно использовался наёмный терроризм. Целили и наносили удар по самому больному – по детям. Трагедия в Беслане в 2004 году…Люди до сих пор упоминают о ней с содроганием и болью. Как и о других подобных случаях твоего века. Америка была слишком непостоянна в своих решениях, и, в страхе её предательства, постепенно на сторону России перешла вся Европа. Была создана континентальная блокада. Все страны евразийского континента подписали своё согласие с этим решением. Вскоре война охватила все континенты. Даже ввести нейтралитет не удавалось ни одной стране – война касалась каждого. Со временем США фактически осталась без союзников. III Мировая война была проиграна в пользу Российской Федерации. Но, Кирилл…погибло более миллиарда человек…из них больше половины – дети и подростки, не достигшие шестнадцатилетнего возраста! Ты хоть понимаешь, какие это чудовищные показатели? – девушка с явной грустью посмотрела мне в глаза.
- Это ужасно…Но таков закон равноценного обмена. И это главный закон в алхимии, да и весь мир ему подчиняется. Хотя, конечно, это жестоко. Но все, кто пытался обойти его стороной, в конечном итоге…В общем ты же сама понимаешь. По-другому быть не могло. За появление Философского камня человечество отдало немало. Ведь с этого всё началось… - задумчиво и не без сожаления тихо произнёс я.
- Ты хочешь сказать, что все те страдания стоят этого? – Лиза развела руками, как бы показывая на всё вокруг, - Это глупо и бессмысленно. Это единственное, из-за чего я не посвятила всю свою жизнь этой науке, и не выбрала её, как основополагающую моей будущей профессии. Иногда мне кажется, что именно её, именно алхимию, я ненавижу больше и сильнее всего. Но потом, всё же, понимаю, что это не так. – девушка спокойно, без следа грусти, улыбнулась.
- И что же ты ненавидишь даже больше, чем эту злосчастную алхимию? – попытался съехидничать я, однако, получилось это не совсем так, как ожидалось.
- Честно говоря… - Ли замялась, а потом весело воскликнула, как бы закрывая больную тему, - Мыть посуду! Посуда – это зло, а со злом надо бороться. Лучшее средство – шандарахнуть его о стенку и закопать, чтоб больше не вякало! – счастливая, уже ставшая привычной, улыбка озарила её милое лицо. Однако были заметны ещё еле проступавшие слезинки на её глубоких серо-голубых глазах.
Ещё минут пятнадцать мы, всё так же блуждая по незнакомым мне дворам, обсуждали скучные домашние дела и правила профилактики для их устранения. Мне было хорошо и уютно в обществе новой знакомой, которую уже так и тянуло назвать другом. Она была без сомнения интересным человеком. За милой, даже можно сказать кавайной, внешностью, за добрым и весёлым характером, скрывалась непробиваемая сталь. Это как минимум интриговало. И я отчаянно боролся с каким-то новым, неведомым мне ранее, чувством, пока наконец не услышал шум воды и бархатный смех Ли.
3
Мы вышли на широкую мощёную площадь. Повсюду стояли статуи и бюсты неизвестных мне людей. Красиво. В разные стороны расходились аллеи, усаженные богатыми листвой деревьями. По среди площади возвышалась крепкая, отливавшая бронзовым цветом, фигура.
- Да, Кирилл, это тот самый памятник, - видимо Ли проследила направление моего взгляда, - Мы на месте, друг мой.
Я ошарашено огляделся вокруг. Слева от нас безмятежно стоял огромный хрустальный шар-фонтан. Вода, казалось, тысячами струек шлифовала и полировала и без того безупречную форму.
Дальше я увидел и саму плотину. Сначала мне показалось, что это компьютерная графика, голограмма (кстати, не удивлюсь, если и их уже изобрели), но нет. Всё было реальным. Чистейшая вода несколькими этажами проскальзывала вперёд. С краёв её сдерживала мощная ограда из блестящего на солнце лазурита. Над этой кристальной чистотой величественно и прекрасно раскидывались мосты, уводя мечту далеко вперёд.
- Ты, наверное, шутишь? Неужели это наша плотинка? – воскликнул я.
- Поверь, она самая! – Ли, довольная произведённым впечатлением, предложила: - давай сходим до памятника Оскольникову?
Я, естественно согласился. Пока мы шли, среди бюстов я узнал и Путина, и Медведева, и даже, вроде, Ельцина. «Интересно, – подумалось мне, - Они Ленина из Мавзолея убрали? Или алхимия сотворила чудо и заставила мучиться бедного старичка ещё пол тысячелетия?» Но вскоре я забыл про свою мысль – мы подошли к памятнику.
Высокий, гордый, величавый – он нависал над нами, отбрасывая назад тяжёлую, казалось, многотонную тень. Задумчивые, грустные глаза смотрели куда-то вверх, в небо. Из-за ноги Оскольникова выглядывал пёс с механической лапой и глазом. Не такими навороченными и реалистичными, как у Спама, но тоже смотревшимися внушающе. На табличке снизу ровным машинным шрифтом было высечено: «В память Оскольникову Кириллу, человеку, пробудившему забытое, давшему жизнь нашим мечтам, нашему миру». Я прочитал ещё и ещё, пытаясь вникнуть в суть. Вдруг за памятником, в толпе, я заметил человека, как две капли воды похожего на Оскольникова. Я хотел было подбежать к нему, но меня остановил громкий вскрик Ли.
Я обернулся. Вокруг нас летали на стритбордах три парня. Лиза облегчённо вздохнула, скрестив руки на груди.
Парни были совсем молодые, наверное, наши с Ли ровесники. Выглядели они довольно круто, но не безопасно. На одном из парней с ярко-голубыми глазами был чёрный плащ, эффектно разлетавшийся на скорости. Под расстёгнутым плащом свободно висела синяя рубашка, не заправленная в чёрные узкие джинсы. Выглядело это вполне сносно, для, например, известного актёра или востребованной модели.
Второй парень был с чёрно-рыжими волосами. Причем, какой из этих двух цветов был его родной, натуральный – разобрать было невозможно. На нём была расстёгнутая чёрная накидка, под ней ядовито оранжевая футболка и чёрные с рыже-белой прострочкой джинсы.
«Да уж, - подумал я про себя, - джинсы косят наши ряды, забирая самых молодых и красивых в этот жестокий мир гламура.»
Третий парень был в белоснежной футболке с салатовыми рукавами и белых шортах чуть выше колена. Светлые волосы были забраны на затылке в короткий тугой хвост. Те пряди волос, до которых не дотянулась резинка, эффектно спадали по краям.
Смотрелась эта троица действительно здорово! Стритборды были у всех такие же как и у Ли, и это натолкнуло меня на мысль, что они знакомы.
- Знакомься, Кирилл, это мои друзья, - парни спрыгнули со стритбордов и встали вряд перед нами, как встают, обыкновенно, ученики перед учителем на уроке физкультуры, держа в сильных руках свои сокровища.
- Тот, что рыжий с чёрными пятнами, - девушка замялась, - Ну, или наоборот. Неважно. Он Серёга. Тот, что с разными глазами, - только сейчас я обратил внимание на это, - в шортах, он Пашка. Ну, а самый нормальный из всех этих шедевров Екатеринбургской кунсткамеры, - девушка по-доброму засмеялась, парни не обиделись, – В общем, третий - Олег. Ребят, это Кирилл. Он… - но девушка не закончила.
- Он же из прошлого! – воскликнул вдруг Серёга, - Точно, я вижу! Ты… - тут он замер, и я заметил, что зрачки его зелёных глаз сужены слишком сильно. Парень не закончил, а только посмотрел на меня понимающим взглядом и кивнул пару раз. Потом, улыбнувшись, пару раз кивнул головой и отвернулся.
- Откуда ты знаешь? – вырвалось у меня из груди.
- Я такой же, как и ты. Я тоже обладаю врождённым даром – вижу прошлую, настоящую и будущую жизни других людей, иногда животных. Всех, кроме себя самого. Твой дар многое тебе даёт, не так ли? – Серёжа ухмыльнулся, будто задал риторический вопрос.
Я ошарашено посмотрел на ребят. Теперь уже они не казались такими странными. Вполне дружелюбные, адекватные, они иногда обменивались взглядами и смеялись, словно вслух сказали что-то безумно смешное.
Я глядел на них со стороны минуты две, не больше, но они уже начинали мне нравиться.
- А что? – проговорил Олег, - А вдруг у него получится? – парень повернулся и подошёл ко мне, положил руку на моё плечо. Он был выше меня, но не на много, - Слушай, Кирилл, ты летал хоть раз на самолёте?
Я неуверенно кивнул, не понимая, к чему он ведёт.
- А хотелось хоть раз дотронуться до облаков? – я снова кивнул, - Тогда мы научим тебя стритбордингу! – парень мне подмигнул.
- Что?! – вскрикнула Ли, - Олег, ты с ума сошёл? Парни, вы что серьёзно? – те уверенно закивали, - Но он же совсем не подготовлен!
- Организуем, - протянул Серёга и вышагнул ко мне, - Не забывай кто он такой, Ли. Пошли, дружище, у тебя получится! Уж я-то вижу! – он звонко засмеялся и легонько подтолкнул меня в плечо.
Меня повели мимо множества памятников. Ли, проходя мимо парней куда-то вперёд, проговорила:
- Правду говорят, что страховки от идиотов не существует! – и уже ко мне, - А ты верь в себя, когда встанешь на доску.


4
Мы прошли по одной из длинных зелёных аллей. Здесь через каждые полсотни метров были поставлены аккуратные белоснежные фонтаны, изображавшие различные отношения между людьми. Я ещё удивился – как это так? Ни одной надписи, вроде: «ЗДЕСЬ БЫЛ КОЛЯ» или «ВАСЯ ЛЮБИТ НАСТЮ» - не было видно. Неужели подростки в России наконец-то поумнели и стали серьёзными? Я поглядел на Серёгу и Пашку, которые шли чуть впереди и толкали друг друга в бока. «Нет, - заключил я, - только не серьёзными».
Там, куда меня привели, было людно. Повсюду летали парни и девчонки на стритбордах. Различные трамплины, по высоте не уступавшие местным небоскрёбам, обступили нашу весёлую компанию со всех сторон.
- Я думаю, начнём с простого, - предложил Олег, - Пусть попробует подняться вверх по воронке? Как считаете?
Все, кроме Ли, одобрительно закивали. Девушка же, скрестив руки на груди, уткнувшись взглядом в тёплый сухой асфальт, стояла рядом.
Меня повели мимо высоких лестниц, крутых спусков, глубоких оврагов, в которые то и дело устремлялась, с невообразимой скоростью, молодёжь.
Впереди я увидел огромную воронку, похожую на перевёрнутый вверх дном конус. Здесь никого не было. Даже шум ребят, развлекавшихся на соседних трамплинах, здесь был еле слышен. « Ещё осталось неожиданно появиться перекати-полю, которого ветер бы пронёс перед этой вот картиной» - нервно пронеслось у меня в мыслях. Я поёжился. Страшно подумать, что уготовили мне мои новые друзья.
- Ну, вот, Кирилл, это всё тебе. Индивидуальный тренажёр, можно сказать, - усмехнулся Олег, - Пашка его сам отстроил, а Ли рассчитала все механические недочёты. Так что это вещь – на века! Она ещё нас переживёт!
- Твоя задача, - тут в разговор вступил Паша, - подняться на стрите до вершины воронки, там развернуться и возвратиться вниз.
- Парни, я на лыжах то катаюсь кое-как. Может не надо? – нет, ну а кто б не испугался? Представьте: огромная труба, расширяющаяся кверху, высотой с девятиэтажный дом!
- Поверь, друг, у тебя получится! Ты не пожалеешь, - Серёга похлопал меня по плечу, рывком подбросил свой стритборд, выровнял его примерно в полуметре от земли. – Значит, как им управлять. Чтобы он сдвинулся с места, нужно ударить передней ногой по алхимическому кругу. Чтобы стрит летел вверх – дави на хвост доски, чтобы вниз – на её переднюю часть. Чем больше угол наклона, тем больше скорость.
- А…разве у человека различают переднюю и заднюю ноги? – нервно хохотнул я.
- Поверь, различают! – усмехнулся Паша. Он подошёл ко мне, шагнул за спину, несильно толкнул.
Насколько я помню, так обычно делают сноубордисты, чтобы узнать каким боком следует скатываться с уклонов. При толчке в спину человек рефлекторно, чтобы удержать равновесие, припадает на одну ногу. Я припал на правую, значит, она и есть так называемая «передняя нога».
Мы вплотную подошли к воронке. Нас встретил огромный, широкий тоннель, ведущий вглубь «тренажёра». Честно говоря, стало жутковато.
- Запрыгивай на доску! – весело подмигнул мне Серёга.
Я не решился ему перечить.
Хотя, в общем, на стритборде было не так уж плохо. Чувство, будто стоишь на тонком перешейке обрыва, у самой крайней точки. Ноги дрожат, мурашки то разбегаются по всему телу, то собираются вновь на груди. Отчего-то давит пресс, боишься вздохнуть. Но постепенно страх начинает таять. И вот, преодолев тонкую тропинку, ты уже стоишь на краю самого обрыва. Ты уже готов совершить тот прыжок, ради которого сюда поднимался. И, хотя я находился буквально в полуметре от земли, все эти чувства бушевали во мне в предвкушении чего-то нового.
Не помню, что именно говорил мне Серёга, в который раз хлопая по плечу. Однако уяснил, каким образом должен буду остановиться.
- Ну, - выдохнул Олег, - С Богом!..
Я кивнул и стукнул ногой по кругу с замысловатым узором.

Ожидая резкого толчка, я согнул колени и сжал кулаки(можно подумать, это бы мне как-то помогло). Каково же было моё удивление, когда доска подо мной быстро но мягко поплыла над землёй. Плавно я пролетел несколько метров и, наконец, скрылся в тёмном тоннеле.
Кулаки я, конечно, разжал, а вот выпрямиться в полный рост (а им меня природа не обидела) так и не рискнул.
Я летел, казалось, по пустоте. Благо я видел ещё там, снаружи, что тоннель хоть и длинный, но без поворотов. Иначе бы ежесекундно боялся врезаться в стенку. И ведь врезался бы! Но, к счастью, ничего страшного не происходило, я летел спокойно, свободно, легко. Мне уже начинало нравиться.
Вдруг передо мной открылось огромное пространство. Откуда-то сверху тускло струился дневной свет. Значит, я уже попал в саму воронку.
Я приближался к стенке воронки. Немного навалившись на заднюю часть стритборда, я напрягся всем телом. «Если доска не начнёт набирать высоту, то мне, вероятно, конец, - размышлял я про себя, - Кто бы мог подумать, что я закончу своё пребывание здесь в виде лепёшки?»
Но стрит послушно подёрнулся и полетел уже вдоль стенки. Развернувшись, я начал направлять доску так, чтобы она плыла по спирали, поднимаясь вверх. «Ну, вот…А я уж было хотел поплакаться о своей грустной жизни, пожалеть себя. Но ведь нет. Никакой тебе предсказуемости!» - с притворной досадой подумал я.
Стенки были тяжёлыми, давящими, однако я по-прежнему вдыхал свежий воздух полной грудью. В сумерках огромной трубы я чувствовал себя маленьким зёрнышком, медленно, но уверенно, прорастающим ввысь. Прохладный ветерок приятно обдувал моё лицо, забирался под широкую футболку, трепал непослушные волосы.
Страха уже совсем не осталось. Зато появился азарт. Я несильно стукнул стрит правой ногой – тот прибавил ходу. Адреналин захлестнул с головой. Главное не втягиваться в это дело, а то могу и не выдержать ещё большей скорости.
Заметно посветлело. Всё больше становились круги, которые я плавно описывал. Неужели близился пик воронки? Нет, это просто невозможно! Слишком быстро, даже для такой вещи, как стритборд.
Но, подняв голову, я увидел знакомое теперь голубое небо. Я ошибся – это действительно был самый верх воронки. Оставалось всего метров десять до её края – не больше. Примерно два круга спирали, по которой я продолжал двигаться. Я пару раз притопнул правой ногой, мысленно решаясь на безумие. « Я смогу, - уверял я себя, - У меня получится. По-другому и быть не может!» Я чуть наклонился вперёд, чтобы проскальзывать сквозь плотный воздух было проще, и усмехнулся. Это означало, что я готов.

5
Меня ослепило удивительно близкое солнце. Я плыл, наверно, безумно высоко над землёй. Здесь было свежо, гораздо прохладнее, чем внизу. Но то, что я видел, позволяло мне не думать ни о холоде, ни о страхе. Екатеринбург будущего с высоты птичьего полёта…Зрелище, безусловно, завораживающее!
Лететь было легко, но дышалось уже с некоторым затруднением. Скорость и высота давали о себе знать! Я видел город не столько сверху, сколько со стороны. Небоскребы обступали со всех сторон, но места для свободного полёта было предостаточно. Площадь стритбордистов, плотинка, весь этот райончик казался глубокой впадиной на ровной глади крыш домов-великанов. Однако это ничуть не омрачало это место. Даже со стороны город казался светящимся (скорее всего дело в отражателях), а площадка яркой палитрой художника.
Вдруг за моей спиной раздался громкий звук, похожий на сигнал машины ГАИ, поток ветра ударил мне в спину и чуть не сбросил с магнитной доски. Достигнув равновесия, я обернулся. От меня удалялось нечто огромное, имеющее металлический блеск, свободно плывущее по воздуху.
Рядом неожиданно оказался Серёга. Он что-то кричал мне, но разобрать что именно я не смог. Видимо меня оглушило, когда мимо пронеслась эта штука.
Потом Серёга начал показывать на спину, потирать затылок. Не сразу, но я догадался, чего он хочет. Глубоко выдохнув, всё ещё отходя от шока, я повернул маленький рубильник МСА влево, как мне говорила недавно Лиза.
- Ты чего творишь?! – громко раздалось у меня в голове, - Какого чёрта ты вышел за границу воронки?! Да ещё и на проезжую часть полетел!
- Проезжая часть? – мысленно произнёс я, - Ты хочешь сказать, это была машина? – Серёга раздражённо кивнул, - Ты серьёзно?! А по-моему это не машина, а Хамер без колёс, с элементами Оки и Российско-китайской сборки! – я, конечно, пытался пошутить, но мой друг, похоже, был не на шутку зол и встревожен.
- Спускайся вниз. Ли с ума сходит. Даже Спаму стало не по себе, хотя он сам когда-то так же начинал своё обучение. Он тоже вылетел за грань. И, поверь, ему потом не слабо влетело за это от Олега, - парень тяжело вздохнул, - Ладно, не думай об этом, просто спускайся. Магнитная волна у машин гораздо мощнее, чем у стритбордов. Она-то тебя и оглушила. Это пройдёт, когда ты спустишься на землю. Я рад, что она не размагнитила твою доску, иначе ты бы полетел прямиком вниз.
Я кивнул и повиновался. Нажав на переднюю часть стритборда, я направился вниз. И всё бы было хорошо, если бы доска подо мной не перестала быть такой устойчивой.
- Нет, только не это! – услышал я за спиной Серёгин вновь встревоженный голос, - Кирилл, разворачивай стрит в сторону трамплина.
- Какого? – растерялся я.
- Любого, это смягчит падение!
- Тебе, я вижу, не принципиально! – истерически вырвалось у меня.
- Ну же, не тормози, Кирилл. Это действительно опасно! Я не успею тебя поймать!
В панике я резким движением развернул стритборд и ударил ногой по передней части. Ударил сильно. Рывком, доска метнулась вперёд по направлению, в которое была повёрнута. Потом я почувствовал резкий удар о что-то, похожее на гипсокартон. Послышался треск, появилась резкая боль в плече. А потом я упал в темноту.

Открыв глаза, первым, что я увидел – было встревоженное лицо Лизы.
Вокруг всё сияло белоснежной чистотой. Это напомнило мне те нескончаемые минуты в больнице, которые я провёл с тоской и, пожалуй, ненавистью.
Но здесь было светло и уютно, пахло цветами. К моей руке был протянут проводок или что-то в этом роде. Капельница, наверное. На другой руке был надет длинный, от локтя до запястья, рукав, стянутый красными обручами. Плечо было плотно перевязано и больше не болело.
Я чуть привстал.
- Как ты? – заботливо спросила Ли, - Ты меня слышишь?
- Конечно, слышу, - улыбнулся я в ответ, - что со мной произошло? Кругом всё белым-бело. Я что, умер и попал в Рай? А ты ангел?
Ли снисходительно улыбнулась.
- Ты в больнице, Кирилл. – неожиданно послышался спокойный уверенный голос Олега, - Ты упал с высоты пяти этажей, сломал руку, вывихнул плечо. Конечно, это быстро заживает, но прошу тебя впредь больше так не делать.
Я неуверенно кивнул.
- Кирилл, - из-за спины послышался голос Серёги, - Один из нас уже сломал себе жизнь такими безрассудными желаниями.
- О чём ты? – я действительно не понял смысл сказанной фразы.
Ко мне на кровать вдруг запрыгнул передними лапами Спам, положил голову. Стальная лапа тяжело лежала теперь на моих ногах, но успокаивала своей прохладой. Мне казалось, что на мне лежит непробиваемый щит.
- Кирилл, - тут заговорил Паша, - Спам – вовсе не собака, и даже не волк. Он был человеком, таким же, как и мы все. Но он попал в ужасное ДТП. Его сбил тяжеловоз, когда он делал свой очередной трюк на стритборде. Тело его вовсе было изувечено, а на кибер-операцию у его родителей не нашлось денег. Да и не столько в этом дело. Он не хотел, чтобы его тело целиком состояло из железа и стали, он хотел чувствовать. Поэтому нашли животное, которое уже не могло самостоятельно и полноценно жить. У собаки, которая и стала таким животным, вследствие аварии была ампутирована лапа, удалено глазное яблоко. При кибер-операции для неё существовал бы слишком большой риск гибели. Поэтому ей пересадили часть костного мозга нашего друга, сделали операцию. Алхимия позволила переселить душу, все воспоминания и ощущения в тело животного. МСА позволяет нам общаться с ним. Кстати, автопротезы сделала Ли. Она и назвала нашего друга в новом теле Спамом. Видишь, на протезах значится «С.П.А.М.» - то есть - Специальная Программа Активного Мероприятия.
Я мельком взглянул на Спама и задумался.
«Неужели уже возможно и такое? Но ведь это не правильно».
- А я-то думал, что от смерти лекарства нет… - усмехнулся я.
- Каждый из нас сам выбирает свою судьбу, - тихо проговорил Олег, смотря в пустоту, - Наш друг захотел жить. Возможно, именно благодаря тебе он смог осуществить своё желание. Если бы не Философский камень и не возродившаяся алхимия… - он не закончил.
Хотя я понял, к чему он клонил. Понял уже потом, через несколько лет спустя. Это давало мне стимул и надежду на будущее.
Незаметно я вновь погрузился в темноту. Казалось, меня украли и заперли в чёрный куб. Я слышал, как снаружи ребята – мои новые друзья – весело шутят о том, как я быстро засыпаю, и что меня, наверно, не обогнать в этом никому. Но я-то знал, что это вовсе не сон. Видимо я слишком много своей энергии потратил в том мире. В будущем. Теперь пришло время возвращаться домой. Как я ни старался за этот короткий день не привыкать к ребятам – всё тщётно, и слёзы уже безжалостно нападали на мои глаза. Я слишком мало пробыл рядом с ними, слишком мало узнал об их мире, об их жизни. В эти минуты я молил Бога о том, чтобы вернуться сюда ещё. Но тьма беспощадно забирала меня всё дальше и дальше от этой утопии. Что ж, я был благодарен уже за то, что видел будущее, познакомился с прекрасными людьми. За то, что испытал, наверное, впервые, нечто большее, чем дружба.
Я думал об этом в надежде, что мой МСА до сих пор работает.

Сегодня я проснулся рано. Свет ещё еле-еле проскальзывал через щель меж плотных занавесок. Я огляделся вокруг. Мой дом, мои вещи, мой мир. Я, опираясь на стену, сел. В постели было тепло и уютно, как всегда.
- Неужели это был всего лишь сон? – тихо и как-то разочарованно проговорил я вслух. – Да. Всего лишь очередной глупый сон…
Из-за угла показалась знакомая собачья морда, послышался лёгкий скрежет металла по ламинату…
- Доброе утро, соня, - послышался приятный голос Ли, - Ну, вот. А ты напугал нас, что возвращаешься в свой мир. Но ты здесь! И, по-моему – это здорово! – девушка улыбнулась и потрепала Спама по макушке. В дверном проёме появились Пашка, Олег и Серёга. Теперь я понимал, что это не сон.

Эпилог.
В будущем я пробыл ровно год. Лиза и ребята меня многому научили, многое рассказали. Теперь я даже более или менее знал несколько иностранных языков. Мы очень сдружились! В последний день моего пребывания в том мире я чувствовал, что что-то произойдёт. И хотя я догадывался, что скоро придёт время возвращаться, верить в это категорически отказывался. Но именно в тот день я осознал, как сильно я привязался к друзьям, и как сильно полюбил Ли. Но я решил, что будет лучше ничего не говорить ребятам, ни о своих чувствах, ни о своих предчувствиях. Ведь если они окажутся верны, и скоро я вернусь в свой мир, то так будет легче пережить расставание. Всем нам.
В ту ночь я особенно сильно боролся со сном, цепляясь за каждую минутку. Теперь уже я точно знал, что мне пора уходить. Неудержимо текли слёзы. Сами по себе. Я и не пытался их сдерживать. Луна, такая же, какой я запомнил её в тот день в своём мире, отбрасывала на меня яркий холодный свет, играя с моими частыми слезинками. Я даже подумал, что ей, луне, наверно, тоже грустно.
Я заснул ранним утром. А проснулся уже в незнакомом мне помещении с белоснежными стенами. Рядом сидела мама. Вид у неё был измученный, она сильно похудела и состарилась. В слезах она бросилась ко мне на шею, засыпая поцелуями. Не удержавшись, я тоже заплакал. Но не от счастья, как мама, а от грусти. От тёплой и оправданной грусти.
Позже я узнал, что уже год прошёл с тех пор, как я последний раз просыпался. Всё это время я находился в так называемом летаргическом сне.
Вскоре меня выписали из больницы по просьбе родителей. Многие учёные и психологи готовы были (а скорее сгорали от нетерпения) «побеседовать» со мной. Но мать была и так измучена. Да и я не особо горел желанием снова стать лабораторной крысой.
Вскоре у меня, откуда ни возьмись, появилась безумная тяга к химии. За месяц я изучил весь материал восьмого класса, а чуть позже уже и всю школьную программу. Давалась она легко – всему этому, в своё время, меня научила Лиза. Я помнил всё: изученные языки, технологии, алхимические круги. Родители только удивлялись, но не возражали. Затем я нашёл старинную книгу девятнадцатого века по алхимии. И это повлияло, пожалуй, на всё моё будущее. С 17 лет я задался целью возродить алхимию, как науку. Уже тогда у меня в голове металось множество мыслей по созданию, казалось бы, мифического, Философского камня.
К 2020 году я стал ведущим фармацевтом страны. Тогда же я, обладая достаточными средствами и знаниями, издал свою первую книгу-учебник по алхимии. Это был мой первый шаг на пути к возрождению этой науки. Но подписываться своим именем я не стал, а взял псевдофамилию. Кирилл Ли Оскольников. Книга была опубликована 28 мая 2020 года. Ровно через 11 лет, после начала моего большого путешествия в будущее. Ровно через 10 лет, после моего возвращения.
Тогда мне в голову пришла мысль. Немного сумасшедшая, однако, интересная. Я сел, взял простой карандаш и бумагу. Красивым почерком я написал обо всех своих достижениях в области науки и медицины. А снизу подписал неуверенной подростковой манерой: «Спасибо тебе за всё, Ли. Спасибо вам всем! Это вы дали жизнь этой планете!» Я свернул пополам и вложил исписанный листок в свой учебник и убрал на книжную полку.
Этой ночью мне снился сон. Впервые за последние десять лет. В нём Ли забежала в комнату, где я привычно спал в их мире. Меня там не было. Это было то самое утро, когда я их покинул. Ли с грустью вздохнула и присела на кровать. По щекам потекли слёзы.
Потом вдруг девушка вскочила и подбежала к книжному стеллажу, пробежалась пальцами по многочисленным книжным переплётам и, наконец, достала мой учебник с потёртой обложкой и ободранными краями. Ли открыла книгу и пролистала её от начала до конца. Выпал старый, пожелтевший листочек бумаги. Лиза взяла его и осторожно развернула, быстро забегала глазами по строчкам. Потом грустно улыбнулась и тихо прошептала: «Пока мы живём под одним небом, я буду ждать этого дня…»
Я проснулся спокойным и безмятежным. Потом долго смотрел в широкое окно, где через просветы меж домами-небоскрёбами, ещё пока редкими, но внушающими страх, виднелось чистое голубое небо.
Я долго думал об этом. Вечером я принялся за новую книгу.
Из-за угла показалась знакомая собачья морда, послышался мягкий скрежет металла по ламинату. Механический глаз окинул меня дружелюбным, понимающим взглядом. Нет, это был обычный пёс. В нём не жила человеческая душа, хотя иногда я начинал в этом сомневаться. Он был умён и послушен. Это была копия того моего знакомого, из будущего. Но этого пса я подобрал на улице. Протезы сделала моя знакомая, механик по образованию. В обмен я обязался научить её основам алхимии.
- Спам, когда-нибудь я поведаю миру эту историю. Но пока… - я не закончил. Собака тесно прижалась к моим ногам и уснула.
В такие моменты я часто скучал по возможностям МСА. Хотелось узнать, о чём думает мой необычный друг. Однако в такие минуты я был счастлив, как никто другой. Я чувствовал, знал, что владею всем миром…
Люди часто удивлялись, как легко у меня всё получается. Все твердили, что жизнь ставит им столько трудностей, а мне нет. Что эти самые препятствия, не дают им достичь желанного. Но я-то давно понял: нет никаких препятствий. В жизни всё просто, нужно только поверить в это. А все эти трудности – это всего лишь плод наших сомнений. Люди говорили, что я силён духом и волей. Нет. Дело в другом. Будущее принадлежит тем, кто верит в красоту своей мечты. Это и есть истина.
И, оборачиваясь назад, чтобы лишь глазком увидеть прошлое, я понимаю, какой бесценный опыт приобрёл, проходя этот нелёгкий путь. Очередной круг замыкает широкую длинную цепь, и я снова смело шагаю в будущее.

---

Случайное Звено - Огненный Блюз (текст песни)

[Smoren]

Мы играли наш блюз - он мечтал обнажить нас огнем,
Мы играли, мы были свободны, светились в ночи,
И расплавлен асфальт под ногами сжигающим днем -
Мы растопленным воском стекали из пекла свечи,

И безумия блики секвенцией тлели во мгле,
Осветив безолаберных игр постельный синдром,
Отражений, искрящихся чувствами, адский балет
Мы глушили, устало забывшись предутренним сном...

Ядовитых иллюзий сморила нас сладкая сеть -
Вместе шли, облаченные в морок безумных страстей,
Пыль осела, и все прояснил серый высохший свет -
Уходи, и оставь недопитый бокал на столе...

Мы играли наш мир, пели ветер и пили огонь,
Сотворенный безумием бил по земле пьяный дождь,
Влажный воздух прохладой привнес в отношенья застой,
И сомнения блеклый туман нам уж не превозмочь,

Мы залиты водой - в пряном дыме мы ищем покой,
Мы простили друг друга, судьбу и наш пламенный блюз,
И гитары безудержно льется неистовый бой,
Отпевая наш некогда яростно-нежный союз...

Ядовитых иллюзий сморила нас сладкая сеть -
Вместе шли, облаченные в морок безумных страстей,
Пыль осела, и все прояснил серый высохший свет -
Уходи, и оставь недопитый бокал на столе...

Послушать песню

Другие наши песни можно послушать в моем блоге.

@темы: Своё, Вольная тема, На критику, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

Друзья, а почему бы нам не сыграть в забавную игру, немножко потренировать память и ум, улучшить наши познания в великом и могучем?
Назовите пословицы, которые вас забавляют, смешат, ваши любимые пословицы и поговорки, фразеологизмы. Ведь пословицы - это ещё и сокровищница остроумия, тонкого юмора, а посмеяться мы все так любим.
Вот, мне, например, нравятся:
Начнёшь ему про огурцы, а он тебе на бобах откликается.
Ещё забавляет: ни богу свечка ни чёрту кочерга.

@темы: Вопрос-Ответ, Юмор

---

[Ловкий Пройдоха]

"— Ах, боже мой, да к кому ж его и привезти, как не к вам, — какие вы, Марья Александровна! — подхватывает Настасья Петровна, вдова, разливающая чай. — Ведь не к Анне же Николаевне везти его, как вы думаете?
— Однако ж, что он так долго не выходит? Это даже странно, — говорит Марья Александровна, в нетерпении вставая с места.
— Дядюшка-то? Да, я думаю, он еще пять часов будет там одеваться! К тому же так как у него совершенно нет памяти, то он, может быть, и забыл, что приехал к вам в гости. Ведь это удивительнейший человек, Марья Александровна!
— Ах, полноте, пожалуйста, что вы!
— Вовсе не что вы, Марья Александровна, а сущая правда! Ведь это полукомпозиция, а не человек. Вы его видели шесть лет назад, а я час тому назад его видел.
Ведь это полупокойник! Ведь это только воспоминание о человеке; ведь его забыли похоронить! Ведь у него глаза вставные, ноги пробочные, он весь на пружинах и говорит на пружинах!"

«— Ну да, ну да! Но, признаюсь вам, я даже люблю, когда лакей отчасти глуп, — замечает князь, который, как и все старички, рад, когда болтовню его слушают с подобострастием. — К лакею это как-то идет, — и даже составляет его достоинство, если он чистосердечен и глуп. Разумеется, в иных только случа-ях. Са-но-ви-тости в нем оттого как-то больше, тор-жественность какая-то в лице у него является; одним словом, благовоспитанности больше, а я прежде всего требую от человека бла-го-вос-питан-ности. Вот у меня Те-рен-тий есть. Ведь ты помнишь, мой друг, Те-рен-тия? Я, как взглянул на него, так и предрек ему с первого раза: быть тебе в швейцарах! Глуп фе-но-менально! смотрит как баран на воду! Но какая са-но-витость, какая торжественность! Кадык такой, светло-розовый! Ну, а — ведь это в белом галстухе и во всем параде составляет эффект. Я душевно его полюбил. Иной раз смотрю на него и засматриваюсь: решительно диссертацию сочиняет, — такой важный вид! — одним словом, настоящий немецкий философ Кант или, еще вернее, откормленный жирный индюк. Совершенный comme il faut для служащего человека!..»

Ф.М. Достоевский "Дядюшкин сон"

@темы: Юмор, Цитата

---

[Ловкий Пройдоха]

Вы помните, я размещал стихотворение Эдуарда Асадова "Цвета чувств". А вот Владимир Солоухин попробовал чувства на вкус.


***

Какого вкуса чувства наши -
И скорбь и лютая тоска?
И впрямь горька страданий чаша?
Любовь и впрямь как мед сладка?

Горчинка легкая в стакане
У грусти явственно слышна.
Живая соль на свежей ране,
Когда обида солона.

Среди страстей, среди боренья
Я различить тотчас берусь
И резко-кислый вкус презренья,
И кисловатый скуки вкус.

Под вечер - горькая услада
И на просвет почти черно
Вино дождя и листопада,
Печали терпкое вино.

Но все оттенки - бред и бренность,
И ничего не слышит рот,
Когда стоградусная ревность
Стаканом спирта оплеснет.

Вот так. И пусть. И горесть тоже.
Приемлю мед, приемлю соль.
От одного меня, о Боже,
По милосердию уволь:

Когда ни вьюги и ни лета,
Когда ни ночи и ни дня,
Когда ни вкуса и ни цвета,
Когда ни льда и ни огня!

Владимир Солоухин

@темы: Цитата, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

ИГРАЮЩЕЙ В ИГРЫ ЛЮБОВНЫЕ

Есть поцелуи — как сны свободные,
Блаженно-яркие, до исступления.
Есть поцелуи — как снег холодные.
Есть поцелуи — как оскорбление.

О, поцелуи — насильно данные,
О, поцелуи — во имя мщения!
Какие жгучие, какие странные,
С их вспышкой счастия и отвращения!

Беги же с трепетом от исступленности,
Нет меры снам моим, и нет названия.
Я силен — волею моей влюбленности,
Я силен дерзостью — негодования!

<1901>

Константин Бальмонт

@темы: Цитата, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

Эмиль Верхарн
Из цикла "Вечера"

Когда мои глаза закроешь ты навек,
Коснись их долгим-долгим поцелуем -
Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуем
Безмерно любящий пред смертью человек.
И светит надо мной пусть факел гробовой.
Склони твои черты печальные. Нет силы,
Чтоб их стереть во мне. И в сумраке могилы
Я в сердце сохраню прекрасный образ твой.
И я хочу пред тем, как заколотят гроб,
С тобою быть, клонясь к подушкам белым.
И ты в последний раз прильнешь ко мне всем телом
И поцелуешь мой усталый лоб.
И после, отойдя в далекие концы,
Я унесу с собой любовь живую,
И даже через лед, через кору земную
Почувствуют огонь другие мертвецы.

(Перевод А.Гатова)

@темы: Цитата, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

Внесены некоторые изменения в эпиграф сообщества, доблена ссылка на запись с коллекцией ссылок на сайты, посвящённые литературоведению.
Я так думаю, что тематика сообщества давно уже расширилась, поэтому и сделал уточнение.

@темы: Организационное

---

[Ловкий Пройдоха]

Марк Твен
Укрощение велосипеда

I

Подумав хорошенько, я решил, что справлюсь с этим делом. Тогда я пошел и купил бутыль свинцовой примочки и велосипед. Домой меня провожал инструктор, чтобы преподать мне начальные сведения. Мы уединились на заднем дворе и принялись за дело.
Велосипед у меня был не вполне взрослый, а так, жеребеночек – дюймов пятидесяти, с укороченными педалями и резвый, как полагается жеребенку. Инструктор кратко описал его достоинства, потом сел ему на спину, и проехался немножко, чтобы показать, как это просто делается. Он сказал, что труднее всего, пожалуй, выучиться соскакивать, так что это мы оставим напоследок. Однако он ошибся. К его изумлению и радости, обнаружилось, что ему нужно только посадить меня и отойти в сторонку, а соскочу я сам. Я соскочил с невиданной быстротой, несмотря на полное отсутствие опыта. Он стал с правой стороны, подтолкнул машину – и вдруг все мы оказались на земле: внизу он, на нем я, а сверху машина.
Осмотрели машину – она нисколько не пострадала. Это было невероятно. Однако инструктор уверил меня, что так оно и есть; и действительно, осмотр подтвердил его слова. Из этого я должен был, между прочим, понять, какой изумительной прочности вещь мне удалось приобрести. Мы приложили к синякам свинцовую примочку и начали снова. Инструктор на этот раз стал с левой стороны, но и я свалился на левую, так что результат получился тот же самый.
Машина осталась невредима. Мы еще раз примочили синяки и начали снова. На этот раз инструктор занял безопасную позицию сзади велосипеда, но, не знаю уж каким образом, я опять свалился прямо на него.
Он не мог прийти в себя от восторга и сказал, что это прямо таки сверхъестественно: на машине нет ни царапинки, она нигде даже не расшаталась. Примачивая ушибы, я сказал, что это поразительно, а он ответил, что когда я хорошенько разберусь в конструкции велосипеда, то пойму, что его может покалечить разве только динамит. Потом он, хромая, занял свое место, и мы начали снова. На этот раз инструктор стал впереди и велел подталкивать машину сзади. Мы тронулись с места значительно быстрее, тут же наехали на кирпич, я перелетел через руль, свалился головой вниз, инструктору на спину, и увидел, что велосипед порхает в воздухе, застилая от меня солнце. Хорошо, что он упал на нас: это смягчило удар, и он остался цел.
Через пять дней я встал, и меня повезли в больницу навестить инструктора; оказалось, что он уже поправляется. Не прошло и недели, как я был совсем здоров. Это оттого, что я всегда соблюдал осторожность и соскакивал на что нибудь мягкое. Некоторые рекомендуют перину, а по-моему – инструктор удобнее.
Наконец инструктор выписался из больницы и привел с собой четырех помощников. Мысль была неплохая. Они вчетвером держали изящную машину, покуда я взбирался на седло, потом строились колонной и маршировали по обеим сторонам, а инструктор подталкивал меня сзади; в финале участвовала вся команда.
Велосипед, что называется, писал восьмерки, и писал очень скверно. Для того чтобы усидеть на месте, от меня требовалось очень многое и всегда что нибудь прямо таки противное природе. Противное моей природе, но не законам природы. Иначе говоря, когда от меня что либо требовалось, моя натура, привычки и воспитание заставляли меня поступать известным образом, а какой нибудь незыблемый и неведомый мне закон природы требовал, оказывается, совершенно обратного. Тут я имел случай заметить, что мое тело всю жизнь воспитывалось неправильно. Оно погрязло в невежестве и не знало ничего, ровно ничего такого, что могло быть ему полезно. Например, если мне случалось падать направо, я, следуя вполне естественному побуждению, круто заворачивал руль налево, нарушая закон природы. Закон требовал обратного: переднее колесо нужно поворачивать в ту сторону, куда падаешь. Когда тебе это говорят, поверить бывает трудно. И не только трудно – невозможно, настолько это противоречит всем твоим представлениям. А сделать еще труднее, даже если веришь, что это нужно. Не помогают ни вера, ни знание, ни самые убедительные доказательства; сначала просто невозможно заставить Себя действовать по-новому. Тут на первый план выступает разум: он убеждает тело расстаться со старыми привычками и усвоить новые.
С каждым днем ученик делает заметные шаги вперед. К концу каждого урока он чему нибудь да выучивается и твердо знает, что выученное навсегда останется при нем. Это не то, что учиться немецкому языку: там тридцать лет бредешь ощупью и делаешь ошибки; наконец думаешь, что выучился, – так нет же, тебе подсовывают сослагательное наклонение – и начинай опять сначала. Нет, теперь я вижу, в чем беда с немецким языком: в том, что с него нельзя свалиться и разбить себе нос. Это поневоле заставило бы приняться за дело вплотную. И все таки, по моему, единственный правильный и надежный путь научиться немецкому языку – изучать его по велосипедному способу. Иначе говоря, взяться за одну какую нибудь подлость и сидеть на ней до тех пор, пока не выучишь, а не переходить к следующей, бросив первую на полдороге.
Когда выучишься удерживать велосипед в равновесии, двигать его вперед и поворачивать в разные стороны, нужно переходить к следующей задаче – садиться на него. Делается это так: скачешь за велосипедом на правой ноге, держа левую на педали и ухватившись за руль обеими руками. Когда скомандуют, становишься левой ногой на педаль, а правая бесцельно и неопределенно повисает в воздухе; наваливаешься животом на седло и падаешь – может, направо, может, налево, но падаешь непременно. Встаешь – и начинаешь то же самое сначала. И так несколько раз подряд.
Через некоторое время выучиваешься сохранять равновесие, а также править машиной, не выдергивая руль с корнем. Итак, ведешь машину вперед, потом становишься на педаль, с некоторым усилием заносишь правую ногу через седло, потом садишься, стараешься не дышать, – вдруг сильный толчок вправо или влево, и опять летишь на землю.
Однако на ушибы перестаешь обращать внимание, довольно скоро мало помалу привыкаешь соскакивать на землю левой или правой ногой более или менее уверенно. Повторив то же самое еще шесть раз подряд и еще шесть раз свалившись, доходишь до полного совершенства. На следующий раз уже можно попасть на седло довольно ловко и остаться на нем, – конечно, если не обращать внимания на то, что ноги болтаются в воздухе, и на время оставить педали в покое: а если сразу хвататься за педали, дело будет плохо. Довольно скоро выучиваешься ставить ноги на педали не сразу, а немного погодя, после того как научишься держаться на седле, не теряя равновесия. Тогда можно считать, что ты вполне овладел искусством садиться на велосипед, и после небольшой практики это будет легко и просто, хотя зрителям на первое время лучше держаться подальше, если ты против них ничего не имеешь.
Теперь пора уже учиться соскакивать по собственному желанию; соскакивать против желания научаешься прежде всего. Очень легко в двух трех словах рассказать, как это делается. Ничего особенного тут не требуется, и это, по видимому, нетрудно; нужно опускать левую педаль до тех пор, пока нога не выпрямится совсем, повернуть колесо влево и соскочить, как соскакивают с лошади. Конечно, на словах это легче легкого, а на деле оказывается трудно. Не знаю, почему так выходит, знаю только, что трудно. Сколько ни старайся, слезаешь не так, как с лошади, а летишь кувырком, точно с крыши, И каждый раз над тобой смеются.

II

В течение целой недели я обучался каждый день часа по полтора. После двенадцатичасового обучения курс науки был закончен, так сказать, начерно. Мне объявили, что теперь я могу кататься на собственном велосипеде без посторонней помощи. Такие быстрые успехи могут показаться невероятными. Чтобы обучиться верховой езде хотя бы начерно, нужно гораздо больше времени.
Правда, я бы мог выучиться и один, без учителя, только это было бы рискованно: я от природы неуклюж. Самоучка редко знает что нибудь как следует и обычно в десять раз меньше, чем узнал бы с учителем; кроме того, он любит хвастаться и вводить в соблазн других легкомысленных людей. Некоторые воображают, будто несчастные случаи в нашей жизни, так называемый «жизненный опыт», приносят нам какую то пользу. Желал бы я знать, каким образом? Я никогда не видел, чтобы такие случаи повторялись дважды. Они всегда подстерегают нас там, где не ждешь, и застают врасплох. Если личный опыт чего нибудь стоит в воспитательном смысле, то уж, кажется, Мафусаила не переплюнешь, – и все таки, если бы старик ожил, так, наверное, первым делом ухватился бы за электрический провод, и его свернуло бы в три погибели. А ведь гораздо умнее и безопаснее для него было бы сначала спросить кого нибудь, можно ли хвататься за провод. Но ему это не подошло бы: он из тех самоучек, которые полагаются па опыт; он захотел бы проверить сам. И в назидание себе он узнал бы, что скрюченный в три погибели патриарх никогда не тронет электрический провод; кроме того, это было бы ему полезно и прекрасно завершило бы его воспитание – до тех пор, пока в один прекрасный день он не вздумал бы потрясти жестянку с динамитом, чтобы узнать, что в ней такое.
Но мы отвлеклись в сторону. Во всяком случае, возьмите себе учителя – это сбережет массу времени и свинцовой примочки.
Перед тем как окончательно распроститься со мной, мой инструктор осведомился, достаточно ли я силен физически, и я имел удовольствие сообщить ему, что вовсе не силен. Он сказал, что из за этого недостатка мне первое время довольно трудно будет подниматься в гору на велосипеде, но что это скоро пройдет. Между его мускулатурой и моей разница была довольно заметная. Он хотел посмотреть, какие у меня мускулы. Я ему показал свой бицепс – лучшее, что у меня имеется по этой части. Он чуть не расхохотался и сказал:
– Бицепс у вас дряблый, мягкий, податливый и круглый, скользит из под пальцев, в темноте его можно принять за устрицу в мешке.
Должно быть, лицо у меня вытянулось, потому что он прибавил ободряюще:
– Это не беда, огорчаться тут нечего; немного погодя вы не отличите ваш бицепс от окаменевшей почки. Только не бросайте практики, ездите каждый день, и все будет в порядке.
После этого он со мной распростился, и я отправился один искать приключений. Собственно, искать их не приходится, это так только говорится, – они сами вас находят.
Я выбрал безлюдный, по воскресному тихий переулок шириной ярдов тридцать. Я видел, что тут, пожалуй, будет тесновато, но подумал, что если смотреть в оба и использовать пространство наилучшим образом, то как нибудь можно будет проехать.
Конечно, садиться на велосипед в одиночестве оказалось не так то легко: не хватало моральной поддержки, не хватало сочувственных замечаний инструктора: «Хорошо, вот теперь правильно. Валяйте смелей, вперед!» Впрочем, поддержка у меня все таки нашлась. Это был мальчик, который сидел на заборе и грыз большой кусок кленового сахару.
Он живо интересовался мной и все время подавал мне советы. Когда я свалился в первый раз, он сказал, что на моем месте непременно подложил бы себе подушки впереди и сзади – вот что! Во второй раз он посоветовал мне поучиться сначала на трехколесном велосипеде. В третий раз он сказал, что мне, пожалуй, не усидеть и на подводе. В четвертый раз я кое как удержался на седле и поехал по мостовой, неуклюже виляя, пошатываясь из стороны в сторону и занимая почти всю улицу. Глядя на мои неуверенные и медленные движения, мальчишка преисполнился презрения и завопил:
– Батюшки! Вот так летит во весь опор!
Потом он слез с забора и побрел по тротуару, не сводя с меня глаз и порой отпуская неодобрительные замечания. Скоро он соскочил с тротуара и пошел следом за мной. Мимо проходила девочка, держа на голове стиральную доску, она засмеялась и хотела что то сказать, но мальчик заметил наставительно:
– Оставь его в покое, он едет на похороны.
Я с давних пор знаю эту улицу, и мне всегда казалось, что она ровная, как скатерть: но, к удивлению моему, оказалось, что это неверно. Велосипед в руках новичка невероятно чувствителен: он показывает самые тонкие и незаметные изменения уровня, он отмечает подъем там, где неопытный глаз не заметил бы никакого подъема; он отмечает уклон везде, где стекает вода. Подъем был едва заметен, и я старался изо всех сил, пыхтел, обливался потом, – и все же, сколько я ни трудился, машина останавливалась чуть ли не каждую минуту. Тогда мальчишка кричал:
– Так, так! Отдохни, торопиться некуда. Все равно без тебя похороны не начнутся.
Камни ужасно мне мешали. Даже самые маленькие нагоняли на меня страх. Я наезжал на любой камень, как только делал попытку его объехать, а не объезжать его я не мог. Это вполне естественно. Во всех нас заложено нечто ослиное, неизвестно по какой причине.
В конце концов я доехал до угла, и нужно было поворачивать обратно. Тут нет ничего приятного, когда приходится делать поворот в первый раз самому, да и шансов на успех почти никаких. Уверенность в своих силах быстро убывает, появляются всякие страхи, каждый мускул каменеет от напряжения, и начинаешь осторожно описывать кривую. Но нервы шалят и полны электрических искр, и кривая живехонько превращается в дергающиеся зигзаги, опасные для жизни. Вдруг стальной конь закусывает удила и, взбесившись, лезет на тротуар, несмотря на все мольбы седока и все его старания свернуть на мостовую. Сердце у тебя замирает, дыхание прерывается, ноги цепенеют, а велосипед все ближе и ближе к тротуару. Наступает решительный момент, последняя возможность спастись. Конечно, тут все инструкции разом вылетают из головы, и ты поворачиваешь колесо от тротуара, когда нужно повернуть к тротуару, и растягиваешься во весь рост на этом негостеприимном, закованном в гранит берегу. Такое уж мое счастье: все это я испытал на себе. Я вылез из под неуязвимой машины и уселся на тротуар считать синяки.
Потом я пустился в обратный путь. И вдруг я заметил воз с капустой, тащившийся мне навстречу. Если чего нибудь не хватало, чтоб довести опасность до предела, так именно этого. Фермер с возом занимал середину улицы, и с каждой стороны воза оставалось каких нибудь четырнадцать – пятнадцать ярдов свободного места. Окликнуть его я не мог – начинающему нельзя кричать: как только он откроет рот, он погиб; все его внимание должно принадлежать велосипеду. Но в эту страшную минуту мальчишка пришел ко мне на выручку, и на сей раз я был ему премного обязан. Он зорко следил за порывистыми и вдохновенными движениями моей машины и соответственно извещал фермера:
– Налево! Сворачивай налево, а не то этот осел тебя переедет.
Фермер начал сворачивать.
– Нет, нет, направо! Стой! Не туда! Налево! Направо! Налево, право, лево, пра… Стой, где стоишь, не то тебе крышка!
Тут я как раз заехал подветренной лошади в корму и свалился вместе с машиной. Я сказал:
– Черт полосатый! Что ж ты, не видел, что ли, что я еду?
– Видеть то я видел, только почем же я знал, в какую сторону вы едете? Кто же это мог знать, скажите, пожалуйста? Сами то вы разве знали, куда едете? Что же я мог поделать?
Это было отчасти верно, и я великодушно с ним согласился. Я сказал, что, конечно, виноват не он один, но и я тоже.
Через пять дней я так насобачился, что мальчишка не мог за мной угнаться. Ему пришлось опять залезать на забор и издали смотреть, как я падаю.
В одном конце улицы было несколько невысоких каменных ступенек на расстоянии ярда одна от другой. Даже после того, как я научился прилично править, я так боялся этих ступенек, что всегда наезжал на них. От них я, пожалуй, пострадал больше всего, если не говорить о собаках. Я слыхал, что даже первоклассному спортсмену не удастся переехать собаку: она всегда увернется с дороги. Пожалуй, это и верно; только мне кажется, он именно потому не может переехать собаку, что очень об этом старается. Я вовсе не старался переехать собаку. Однако все собаки, которые мне встречались, попадали под мой велосипед. Тут, конечно, разница немалая. Если ты стараешься переехать собаку, она сумеет увернуться, но если ты хочешь ее объехать, то она не сумеет верно рассчитать и отскочит не в ту сторону, в какую следует. Так всегда и случалось со мной. Я наезжал на всех собак, которые приходили смотреть, как я катаюсь. Им нравилось на меня глядеть, потому что у нас по соседству редко случалось что нибудь интересное для собак. Немало времени я потратил, учась объезжать собак стороной, однако выучился даже и этому.
Теперь я еду, куда хочу, и как нибудь поймаю этого мальчишку и перееду его, если он не исправится.
Купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы.

@темы: Юмор, Цитата, Рассказ

---

Кое-что о женщинах

[Ловкий Пройдоха]

"Женщина - это ловко расставленная западня. Только почуял её - и уже попался. Увы, восхитительная прелесть этих созданий издали действует ещё сильнее, чем вблизи. И чем меньше они удовлетворяют страстное желание, тем больше внушают его".

"Кракен ничего не знал о любовных успехах Орброзы и Марселя, ибо он был герой, а герои не догадываются о проделках своих жён".

"Она любила Кракена любовью, которая была беззаботна и не слишком требовательна, так как распространялась не на него одного".

"...если женщина совершает тяжкий грех, отдаваясь за деньги, то ещё более тяжкий грех совершает она, отдаваясь даром".

Анатоль Франс "Остров пингвинов"

@темы: Цитата

---

[Ловкий Пройдоха]

***

Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.

Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, -
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.

А другой - точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернется - и нет ничего;
Между тем - беспокойство растет.

Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.

Не корысть, не влюбленность, не месть;
Так - игра, как игра у детей:
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.

Ты и сам иногда не поймешь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придешь,
А уйдешь от людей - не собой.

Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил...

О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши...

А пока - в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других...

1913

Александр Блок

@темы: Цитата, Стихотворение

---

"Я сжег твою фотографию"

[Mak-in-which]

Сегодня я все-таки сжег твою фотографию,
Наконец я могу позволить себе такие вольности.
Сгоревшей, она стала похожа на пошлую порнографию,
Устаревшую по истечению срока годности.

Сегодня я окончательно выкинул все сожаления.
Я смог отпустить показное свое равнодушие.
Каждый раз, вознося Ему за тебя моления,
Я чувствовал, как жестоко они меня душат.

Сегодня я смог избавиться от тебя, видишь?
Больше не будет воспоминаний и фото в рамке из дерева.
И даже если теперь столкнемся мы - не обидишь
Своими глазами, в которых застыли обиды тени.

Сегодня я вырежу рамку из чистого сердца
Для того, чтобы вставить туда Божества фотографию.
С этой поры в яркой нежности я буду греться
Того, кто свободной душе смог спеть эпитафию.

@темы: Своё, Стихотворение

---

робко

[Бельчатина]

Робко постучала в мои двери муза.

предыстория, немножко поясняет

Живет в Украине такая писательница, Оксана Петровна Панкеева, и есть у нее цикл книг, который зовется "Судьба короля". Цикл люблю нежной любовью, но суть не в этом. Один из персонажей этого цикла - нимфа Азиль. У Панкеевой эти существа все же немного отличаются от тех, что представлены в мифологии, хотя и описаны в книге очень слабо, на примере единственной Азиль, которая, в общем-то, выросла среди людей и о себе ничего толком не знает. Так вот, у этой нимфы есть одно чудесное свойство: она дарит ночь любви тем, кому это, по ее мнению, нужно. Она никогда никому ничего не объясняет. На все вопросы отвечает, что так правильно и так надо. Но после ночи, проведенной с нимфой, с человеком непременно случается какое-то чудо. Может быть, совсем маленькое и незаметное. Может быть, огромное по своей значимости. Но непременно случается.
Меня однажды назвали ее именем. Я побывала в ее шкуре. Поэтому вот. В каком-то роде фанарт, но пропущенный через себя и неоднозначный поэтому.

Вы, конечно же, помните танец нимфы,
Что легко кружилась в вечернем свете.
Как же можно, друг мой, не верить в мифы,
Когда вот они, рядом, в память о лете.

Вы же знаете, друг мой, все очень просто:
Она знает, как правильно и как надо.
И не стоит ей задавать вопросов.
Наслаждайтесь чудом. Она будет рада.

@темы: Своё, Стихотворение

---

[samanta1993.93]

маленький лучик где-то мелькает,
небо пушистое тает в ночи,
кто-то находит, а кто-то теряет,
только вот мы стали снова ничьи...
нас не догонят счастливые мысли,
им не успеть за тревогой судьбы,
снова над пропастью чувства повисли,
вновь растворяясь от вечной борьбы...

---

Анкеты сообщников

[Ловкий Пройдоха]

В этой записи, если вам не сложно, расскажите, пожалуйста, немного о себе, ответив на два следующих вопроса:

1. Почему вас заинтересовало данное сообщество?

2. Расскажите о себе, о своих увлечениях, чтобы мы могли с вами немного познакомиться (подробную биографию в трёх томах с дополнениями и примечаниями писать не нужно). Больше всего нас интересует ваша индивидуальность и степень вашей причастности к литературе.

@темы: Организационное

---

[Ловкий Пройдоха]

"- Расскажите о том, какие проделки выкидывают эти дамы со своими мужьями, - сказал один из молодых людей, в котором Жорж сразу же узнал Бевиля.
- Тема богатая, мой мальчик, согласен; но что же я тут могу сказать после проповеди понтуазского проповедника: "Сейчас я наброшу свою камилавку на голову той, что больше всех наставила рогов своему мужу"? При этом все женщины в церкви закрыли голову рукой или покрывалом, чтобы защититься от удара".

Проспер Мериме "Хроника времён Карла IX"

@темы: Юмор, Цитата

---

[samanta1993.93]

Вечером нежное небо темнеет,
Солнца не видно, лишь облачный свет
Тихо разносит, как сердце болеет,
Не пережив, что тебя уже нет...
Тикает время, плывут облака,
Шепчутся птицы украдкой,
Тебе не успела сказать я «пока»,
Но в выси ты спишь уже сладко...
И сон потревожить не смею я твой,
Слеза по щеке лишь стекает,
Ведь я обещала, что буду с тобой,
И свет никогда не растает.
Нет, я не сдержала своё обещанье,
Покинула мир этот ты без оглядки,
И на устах наступило молчанье,
На сердце, оставив загадки...

@темы: Своё, Вольная тема, Размышление, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

Любая жизнь похожа на падение с крыши небоскрёба. Я могу всё время думать о том, что разобьюсь об асфальт, а могу просто наслаждаться полётом. Если на мгновение забыть, что внизу меня ждёт смерть, может показаться, что я не падаю, а лечу.

@темы: Своё, Вольная тема, Размышление