[Ловкий Пройдоха]

***

Забудешь ты меня, как эту ночь забудешь,
как черный этот сад, и дальний плеск волны,
и в небе облачном зеркальный блеск луны...
Но - думается мне - ты счастлива не будешь.
Быть может, я не прав. Я только ведь поэт,
непостоянный друг печали мимолетной
и краткой радости, мечтатель беззаботный,
художник, любящий равно и мрак и свет.
Но ясновиденье подобно вдохновенью:
презреньем окрылен тревожный голос мой!
Вот почему твой путь и ясный и прямой
туманю наперед пророческою тенью.
Предсказываю я: ты будешь мирно жить,
как вдруг о пламенном в тебе тоска проснется,
но, видишь ли, другой тех звезд и не коснется,
которыми тебя могу я окружить.

Владимир Набоков


***

Быть нелюбимым! Боже мой!
Какое счастье быть несчастным!
Идти под дождиком домой
С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать
И говорить с самим собою.

Какая жизнь - сходить с ума!
Как тень, по комнате шататься!
Какое счастье - ждать письма
По месяцам - и не дождаться.

Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на всё согласен?
Он равнодушен и жесток.
Зато воистину прекрасен.

Что с горем делать мне моим?
Спи. С головой в ночи укройся.
Когда б я не был счастлив им,
Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Александр Кушнер

@темы: Цитата, Стихотворение

---

[Ловкий Пройдоха]

Что это? Реальность? Фантазия? Сон? Кино? Нет, просто игра. Грустная, непонятная, меланхоличная, очень неторопливая, без действий, без убийств. Очень странная. Под стать моему настроению и состоянию, для всех тех, кому не хватает такого отдаленного, фантастического острова, чтобы разобраться с собой, побороть своих демонов.

@настроение: Залез в пещеру, вернусь не скоро

@темы: Вольная тема, Это личное

---

[Dina)]

Разные пространства.

Замкнутыми пространствами ограничена и поделена наша жизнь, в наших комнатах мы спасаемся и умираем… Пытаемся ненавидеть или любить. Живём, если уж на то пошло.
Размеренный баритон, вторящий моим мыслям, исходил из стен или моей головы. На каждое моё предложение находилось его не менее ценное и правдивое. Голос вкрадчиво объяснял мне, как жить в этом мире: что я должна делать, что должна чувствовать.
Самым ужасным было то, что Голос всегда говорил именно то, чего я меньше всего хотела услышать. Он открывал мне глаза не нежными прикосновениями мягких пальцев, а яростными, неаккуратными, резкими жестами, от которых становилось непомерно больно. Голос резал по барабанным перепонкам, и его отчаянный тембр въедался в самую глубину мыслей. Он заставлял меня слушать.
Голос день за днём разрывал мне голову своими бездарными откровениями.
- Хей, уже проснулась, - протяжный и мелодичный баритон. - Ну поговори же со мной. Я же плохого не посоветую.
Он называл себя Иллюзией Реальности, Попыткой Выжить или Способом Дышать. Кому как больше нравится. Мне не нравилось ни одно, поэтому в мыслях я всегда называла его Психом или Персональным Кошмаром. Каждый раз придумывала новое изощрённое имя, но, поскольку он копался в моей голове, и, кажется, это занятие доставляло ему огромное удовольствие, Голос всегда обижался, услышав новое прозвище.
- Не обижайся на меня. Полюби меня. Я ведь твоя часть.
Это был приятный голос, что ещё больше сводило меня с ума. Он был тем случаем, когда хотелось слышать, но не слушать. Я бы с удовольствием приняла бы от него сказку на ночь, но, к сожалению, подобное было не в его прерогативе.
- Сегодня на улице ясно, я хотел разбудить тебя на рассвете, потому что небо было поистине прекрасным, но ты так мила, когда спишь…
- Сфотографируешь?
Я засмеялась. А он обиделся.
У него не было тела, на то он и был Голосом Этой Комнаты. А он комплексовал из-за подобного. Забавно, нет?
У этого странного существа было всё: характер, манера поведения, тембр, настроение, мысли и даже чувства. У него было всё, кроме телесной оболочки, и именно поэтому он был заперт между стен моей квартиры.
А, может, и моей головы.
Голос никогда не отвечал, когда я пыталась узнать, чем он является на самом деле. Его существование было фактом, с которым я должна была смириться, который должна была принять как должное или же, как проклятье.
Если кто-то бежал домой, чтобы побыть в одиночестве, я приходила туда, чтобы его избежать.
Я привыкла к Голосу без имени, а он привык ко мне. Он будил меня по утрам, а я со временем перестала пугаться.
Он говорил истину, а я вскоре перестала воспринимать её так остро, как надо бы.
У него не было жизни, но были знания.
Он давал мне знания и пытался жить моей жизнью.
Голос был жалким, но я любила его. Голос был кем-то за что-то наказан, но я всё равно любила его.
Голос любил меня, и я всё равно любила его.
- Куда ты сегодня?
- Дела.
Он усмехнулся.
- Надеюсь, ты не от меня постоянно сбегаешь.
Это было странной констатацией факта, ведь кому, как не ему, знать мои мысли.
Даже если бы я хотела сбежать от него, пара часов не стали бы моим спасением.
Я не приводила никого в гости, потому что Голос обязательно начал бы мешать: петь идиотские песни, например. Голос был очень ревнив, и я не хотела давать ему лишний раз повод.
Голос забирался мне в голову без разрешения, из-за этого я не могла любить его полностью, ведь что такое любовь без доверия? Ведь что такое любовь без слабой попытки на личное пространство.
Голос переубеждал меня, если я творила глупости. Голос переубеждал меня, даже когда я действительно хотела сотворить глупости. Голос заботился обо мне.
- Мой Личный Кошмар, я покидаю тебя до вечера.
Если бы у него были глаза, если бы у него было лицо, то оно сейчас наверняка принимало бы самое жалкое выражение. Но у него не было ни глаз, ни лица, ни рук, ни способности прикасаться.
- Принеси мне книг.
Я кивала.
Он читал книги, порой и мне вслух. Самые лучшие выдержки самых тяжёлых по восприятию книг. Я не очень понимала, как он мог читать, если он был всего лишь колебанием воздуха, преобразованным в некий звук, сходный с человеческой речью, но он читал.
Я закрывала дверь квартиры и Голос пропадал.
Теперь я слышала тысячи других звуков от дуновения ветерка до шелеста листьев под ногами.
Я расправилась с делами, вкушая приятное послевкусие ушедшего лета. Осень всё ещё металась из угла в угол, бросая золотое одеяние на асфальт, проливая дожди, но ещё не наступала на пятки.
Массивные деревянные двери библиотеки открылись с трелью звоночка, и библиотекарша, пожилая женщина с вечно недовольным выражением лица, почти удивилась, но вскоре узнала меня и лишь приняла увесистую стопку книг.
Она уже не смотрела на меня и не корчила изумленные гримасы, боюсь представить, что она думала. Была горда и рада за меня или считала сумасшедшей, проглатывающей самые безумные книги за считанные дни?.. Было бы интересно пробраться в её мысли, как пробирался в мою голову Голос.
Я тут же подошла к полке «Философия» и взяла оттуда самые толстые книги. Три штуки.
Взяла первую попавшуюся историческую и прихватила мемуары. Две книги.
Мой взгляд упал на полку со сборниками новелл, и, схватив произведение с самым красивым названием, я подошла к стойке, вытаскивая читательский билет.
Женщина без особого интереса выписывала книги, пока не дошла до томика новелл, удивлённо поднимая брови вверх, она вздохнула и прописала название в билете.
- На десять дней, - произнесла она как можно строже и убедительней, прожигая меня взглядом. Я улыбнулась и, ощутив всю тяжесть книг, положила их в пакет.
Библиотека мне нравилась. Я хотела бы, чтобы и Голос смог прочувствовать всю атмосферу этих сотен любовно расставленных по жанрам книг, чьи корешки протирались влажной тряпочкой… Но Голос наверняка бы не понравился библиотекарю, хотя он бы с удовольствием над ней посмеялся.

- Ты задержалась, - услышала я, не успев запереть дверь.
- Дела.
Он что-то невнятно и обидчиво пробубнил. Я положила одну из книг на подоконник, открывая первую главу, чтобы ветер, играясь, листал страницы мемуаров, пока Голос, не имевший материальной оболочки, читал.
- Эй-эй!
Почти взволновано. Я усмехнулась, завидев стремительно переворачиваемые ветром страницы, Голос не поспевал.
- Полистай мне, - как нечто интимное. Возможно, это была одна из тех немногих вещей, что касалась меня и его, что объединяла нас, делала близкими. Я забралась на кровать, положив книгу рядом, и листала страницы под постоянное «Дальше». Я уже давно не пыталась догнать его в строчках, лишь с усмешкой утыкалась в свои новеллы и продолжала на автомате листать страницы.
- Скоро зима, окно не откроешь… - сетовал Голос откуда-то сверху, я кивала.
Как он видел меня? Как видел мои жесты, если у него не было глаз? Или были?..
Чем он был? Почему он стал таким?
Голос всегда слышал эти мои вопросы в пустоту, но никогда не желал на них отвечать.
- А… Какие у тебя глаза?
Он изумлённо хмыкнул и засмеялся.
- А какие бы ты хотела?
- Голубые, - ответила я без промедлений. Голос уже оторвался от чтения и очевидно сейчас находился где-то в области шарообразной люстры. Я порой следила за ним, порой представляла, что колышущиеся занавески - это его прикосновения. Я рисовала его силуэт рядом с собой, на кровати, представляла, как он рассматривает книжку по-детски наивными голубыми глазами, в которых хранилась многолетняя мудрость.
Голос был обидчивым и любознательным, как ребёнок. Хотя его приятный баритон вряд ли походил на детский. Я не знала, каким его стоит представлять: разбойным мальчишкой с рыжей шевелюрой или галантным мужчиной во фраке с аристократической улыбкой.
Его образ… Он совмещал всё. Некий взрослый ребёнок голубой крови с красивой и чуть задиристой улыбкой. Нечто столь же противоречивое и столь же соответствующее ему, невероятному. С джентльменскими манерами и детскими просьбами: «Не уходи».
- Ну, пусть будут голубые. Такие… Большие и красивые.
Я засмеялась. Он тоже.
Я не могла точно определить, был ли его голос так хорош или я просто к нему слишком привыкла… Но, слушая разговоры непричастных, мне казалось, что их глотки чем-то раздражены, и неприятные хрипы или сорванные голоса зачастую резали слух. Я слишком полюбила Голос.
Но он был чем-то настолько обязательным, почти принудительным, что назвать эту любовь свободной я не могла.
Он появлялся под потолком всегда, даже когда я была не в настроении. Он даже смеялся порой тогда, когда ему хотелось.
Я с пониманием к этому относилась. В конце концов, наверно, очень больно жить без тела и быть чем-то настолько абстрактным… Иметь в запасе вечность на неполную жизнь, но не иметь прикосновений, не знать человеческого тепла и не иметь возможности обнять, когда очень захочется.
Мне иногда казалось, что Голос сам себя подбадривал этой обходительной манерой говорить. Голос был гораздо более жалким, чем могло показаться на первый взгляд. Даже если это был демон, это был самый жалкий демон на свете, ведь он был лишен практически всего.
Я не раз ловила себя на мысли, что слишком часто иду ему на поводу. Не из-за жалости ли?..
Но пойми это, столь гордый Голос стал бы ещё более жалким и одиноким.
Поэтому я любила Голос так, как только могла любить. Всем сердцем.
В какой-то миг мне показалось, что я будто ему в поддержку запираюсь в комнатах, словно в новых мирах, пытаясь создать для него подобие жизни, растрачивая при этом свою.
- Каким мне тебя представлять?..
Он засмеялся. Я очень любила, когда он смеялся, ибо это был тот самый красивейший смех, от которого теряешься, от которого краснеешь.
- Всё, на что способна твоя фантазия. Давай-давай, представляй меня. Я посмотрю.
Я зажмурилась и махнула рукой. Я бы хотела убежать от реальности и представлять его ровно таким, каким хотела бы его видеть, будь то ласковая улыбка со счастливым отблеском в глазах невообразимого оттенка. Но ещё больше я хотела реальности, реальности, в которой он выглядел именно так, как выглядел. С рыжими непослушными волосами и улыбкой-оскалом.
- Неверно.
Полуулыбка.
- Не хочу абстракций. Мне нужна твоя история.
- Будто прошлое что-то значит.
- Если ты - голос, исходящий из стен, значит, многое.
Усталый вздох. Ироничный.
- Ладно-ладно, вставай.
Я улыбалась и поднималась с кровати.
- Иди сюда. Вот видишь угол? Между кроватью и окном. Моя душа заперта где-то здесь. Поэтому ты будешь слышать меня лучше, если подойдёшь сюда. Это, скорее всего, какая-то дыра между мирами. Я не углубляюсь. Я не отсюда. У меня есть свой мир.
Я ощупывала стену, словно это было живое существо, хотя по сути - лишь кусок бетона.
- В нашем мире всё отлажено, мятежников не любят. Мне повезло быть тем мятежником, которого отправили в ваш мир. У нас так говорят: «Валите на Землю со своими буйными мыслями. Вам там будут рады. Идите на Землю и ваш ораторский дар там оценят».
Он засмеялся, а я всё ещё не отходила от стены, будто в этом был какой-то прок.
- Я стал неким полупризраком. Шляюсь по мирам, по определенным квадратным метрам. Я привязан к точке. Я всегда буду в этой комнате. Или где-то поблизости...
- Мятежник. Забавно.
- Ну да. Разве ты не чувствуешь? Я должно быть где-то на уровне твоего подсознания…
- Так люди и сходят с ума.
Он согласился и рассказал историю.
О том, что он обречённый. Что эта бессмысленность - его наказание. Что его жизнь можно измерить в квадратных метрах.
- И слышишь меня наверняка только ты.
Можно ли любить чувства человека? Можно ли полюбить его за их проявления?
Странное ощущение - слушать с дрожью в теле.
Сложно было оценить его искренность, да и нуждается ли она в оценке? Можно ли придумать ему определение, этому странному существу с сердцем?
Я ощупывала стену, периодически отвлекаясь на силуэты пролетающих за окном птиц. А он рассказывал историю своей жизни.
Рассказывал, что у него белые, словно снег, волосы, что у них генетическое наследие настолько чистое, что кожа никогда не изменяет своего молочного цвета, а в глазах пестреют оттенки намного более красочные, нежели у людей. Поведал, что он обладатель пронзительно фиолетовых. Это почти королевские.
Усмехаясь.
Было забавно слушать, ещё более забавно было слышать, как он подправлял мои фантазии. Что вот тут несколько иначе. А оттенок не столь насыщенный…
Где грань между реальностями или мирами? Есть ли она, если он способен вмешиваться в мои мысли?
Есть ли рамки у нашей фантазии?
Я улыбалась глупо, но очень счастливо.
Он провожал меня с искренней грустью, к которой я никак не могла привыкнуть, провожал каждое утро.
Он встречал меня одинаково радостно каждый вечер, перед закатом рассказывал какую-нибудь историю и просил книг.
Голос был ограниченным, Голос был запертым, Голос был обособленным не по своей воле.
Я была занятой и уставшей, измождённой… Я убеждалась в несправедливости. Я не понимала, чем заслужила такое странное наказание: быть насильно привязанной к самому лучшему, самому искреннему и не человеку.
Я засыпала в углу между кроватью и окном каждый раз после заката с книжкой в руках.
А Голос наблюдал за мной.
Если говорить о рамках и границах, то между нами была одна более толстая преграда, нежели стена, в которую он был вживлён.
Я не умела читать его мысли. Поэтому не знала, что он делает с наступлением темноты.
Возможно, ему было так же невыносимо больно, как и мне.
Возможно, он был столь же скрытым, как и я, если такое вообще возможно, когда все мои мысли лежали на его невидимых ладонях.
Говорить об этом невыносимо. Ещё ужаснее осознавать всё в полной мере. Правда… Нет, правда не имеет права быть такой пробирающей насквозь, разъедающей душу.
Эй-эй, чем же мы с тобой заслужили эти разные пространства?
Как бы я хотела прочитать его мысли перед тем, как он в такой приятной и любимой манере ответит:
- Да это всё шутка. Ты слышала о странности чувства юмора?
И засмеется почти без сожаления.

@темы: Своё, Рассказ

---

[Ловкий Пройдоха]

«Равенство, как условие развития индивидуальности, имело значение также в философии западного Просвещения. Оно означало (будучи наиболее ясно сформулировано Кантом), что никакой человек не может быть средством для целей другого человека. Все люди равны, поскольку все они цели и только цели, и ни в коем случае не средства друг для друга. Следуя идеям Просвещения, социалистические мыслители разных школ определяли равенство как отмену эксплуатации, использования человека человеком, независимо от того, жестоко это использование или «человечно».
В современном капиталистическом мире понятие равенства изменилось. Под равенством понимают равенство автоматов: людей, которые лишены индивидуальности. Равенство сегодня означает «тождество» в большей степени, чем «единство». Это тождество абстракций, людей, которые работают на одних и тех же работах, имеют похожие развлечения; читают одни и те же газеты, имеют одни и те же чувства и идеи. В этом положении приходится с некоторым скептицизмом смотреть на иные достижения, обычно восхваляемые, как некие знаки нашего прогресса, как например, равенство женщин. Нет необходимости говорить, что я не выступаю против равенства женщин; но положительный аспект этого стремления к равенству не должен никого вводить в заблуждение. Это часть общего стремления к уничтожению различий. Равенство покупается дорогой ценой: женщина становится равной, потому что сна больше не отличается от мужчины.
<...> Утверждение философии Просвещения l'ame no pas de sexe – душа не имеет пола – стала общей практикой. Полярная противоположность полов исчезает, и с ней – эротическая любовь, основанная на этой полярности. Мужчина и женщина стали похожими, а не равными, как противоположные полюса. Современное общество проповедует идеал неиндивидуализированной любви, потому что нуждается в похожих друг на друга человеческих атомах, чтобы сделать их функцией в массовом агрегате, действующей исправно, без трений; чтоб все повиновались одним и тем же приказам, и при этом каждый был бы убежден, что он следует своим собственным желаниям. Как современная массовая продукция требует стандартизации изделий, так и социальный процесс требует стандартизации людей, и их стандартизация называется «равенством».
<...> Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабилен, а не периодичен. Индивид осваивает образец приспособления в возрасте трех-пяти лет, и в последствии уже никогда не утрачивает контакта со стадом. Даже похороны воспринимаются человеком как свое последнее значительное социальное дело, совершаются в строгом соответствии с образцом.
<...> В добавление к приспособлению, как пути спасения от тревоги, порождаемой одиночеством, следует учитывать другой фактор современной жизни: роль шаблона работы и шаблона развлечений. Человек становится, как говорят, «от девяти до пяти», частью армии рабочих или бюрократической армии клерков и управляющих. У него мало инициативы, его задачи предписаны организацией данной работы, и существует мало различия даже между теми, кто на верху лестницы, и теми, кто внизу. Все они выполняют задачи, предписанные структурой организации, с предписанной скоростью и в предписанной манере. Даже их чувства предписаны: бодрость, терпимость, надежность, чувство собственного достоинства и способность без трений вступать в контакт с другими людьми. Развлечения тоже сходным образом заданы, хотя и не так жестко. Книги выбираются книжными клубами, фильмы и зрелища – хозяевами театров и кинотеатров, которые оплачивают рекламу. Отдых тоже унифицирован: в воскресенье автомобильная прогулка, сбор у телевизора, партия в карты, дружеская вечеринка. От рождения до смерти, от субботы до субботы, с утра до вечера – все проявления жизни заданы заранее и подчинены шаблону. Как может человек, захваченный в эту сеть шаблона, не забыть, что он человек, уникальный индивид, тот единственный, кому дан его единственный шанс прожить жизнь, с надеждами и разочарованиями, с печалью и страхом, со стремлением любить и ужасом перед уничтожением и одиночеством?»

Эрих Фромм "Искусство любить"

@темы: Размышление, Цитата, Философия

---

[suslik-n]

Ты дриада тех черных деревьев,
Что растут на окраинах
(Плевать на сторонников Фрейда)
Красиво смотрится черный цвет
На снега проталинах
И лучше дриады нет

Ты ведь муза тех странных поэтов
Не даешь им задания
Воспевать тебя в жестких куплетах
Не понял их даже "Дырка" клуб
Оставил без внимания
Любой, кто умен или туп

Ты наркотик, тот, нестадартный
Не сигарета дымная
Или крэк, игра азартная
Головоломка скорее ты
Бесконечно длинная
Из загадки и мечты

---

[Ловкий Пройдоха]

Пушкин писал: «Кто-то спрашивал у старухи: «По страсти ли, бабушка, вышла ты замуж?» - «По страсти, родимый, - отвечала она. – Приказчик и староста обещались меня до полусмерти прибить». В старину свадьбы, как суды, обыкновенно были пристрастны».

@темы: Юмор, Цитата

---

[suslik-n]

Название: Руины
Автор: Я
Жанр: стихи

Где дети империи Солнца играли,
Теперь средневековье компьютерной эры
Заброшены нивы, приспущены флаги
Лишь только наемники и БТРы.



Ведь ты бы по Марсу, Кадату мотался.
Венера, Солярис за корабельной стенкой.
И с Аэлитой по углам бы жался
Похотливой внеземной инопланетянкой

А ныне по степям ползут черные танки
На карте Азии вновь растут халифаты
Феодалы в бункерах строят новые замки
Дети гор без боя захватили Арбаты

Лишь на секунду среди звездных штормов
Что вижу теплыми, я, летними ночами
Корабли иных, чужих, непонятных миров
Запущенных кем-то, но не нами

Ты шаришь в космических пушках, подобном хламе
Смотришь аниме вперемешку с злым порно
От жизни бежишь, историю прячешь в чулане
Лишь в новый TES ты играешь задорно

Лишь на заросшем бурьяном колхозном поле
Злой дядька жарил на костре чей-то пальчик
Дядька был голоден, болен, по уши в горе
От его рук погиб последний крапивинский мальчик

---

не указана

[Виктория Вэн]

Узорами шрамов на теле начертаны руны,
Ты так красиво танцуешь в мерцанье свечей.
В едино сливаются с арфой души твоей струны,
И льётся тягуча, как воск, томность речей.

А волшебство, огранённое в сердце поэта,
Сплетает с фантазией быль в ярчайшей клубок.
Ты создан из сплава сурьмы и лунного света,
Жизнь - от любви, а дыханье дарует порок.

Долог твой путь и такой же - в немалые лета
Ждёт тебя дальше, как только шагнёшь за порог.
Ты вечный странник, с судьбой небывалого цвета,
Помалу к себе приручаешь неласковый рок.

@темы: Своё, На критику

---

зима в душе. (последнее. прошу прощения за грамматику)

[say_meow]

Всепоглощающая тишина, ни звука, ни шороха,
И один на один одиночество с холодом.
Холод обуздал бренные тела людей
Это - главная из зимних идей.
Не осталось ни счастья, ни радости.
Все друг друга печалят, произнося гадости, губя свою и чужую личности.
Мы позабыли о беспечности, канувшей далеко в бесконечности...
Одиночество поглотило сознание.
Зима наступила в душе, убивая ткань мироздания.
© Copyright: Тимур Кольт, 2011

www.stihi.ru/2011/12/23/3864

@темы: Своё, На критику, Стихотворение

---

Благодарность

[suslik-n]

Пять дней был изолирован от внешнего мира, благодаря доблестной
полиции, которая как-то очень хорошо стала работать после выборов.
Люди, цените свободу.

Спасибо всем, кто поддерживал меня материально или морально. Эти строки посвящаются вам.

Белый голубочек, проволоку грызи
Икки, черный ворон, решетку раскуси
Спасибо панки братья, хоть я не верил в вас
Спасибо всем кто думал обо мне хоть час.

Страшно и поныне мне сейчас идти
Хоть на четыре стороны открыты все пути
Чую за собою кровавый злобный глаз
Не покинет паранойя хоть на один час

Как много разных мыслей вьется в голове
Вышел из тюрьмы я, неся ее в себе.
Помню черствый вкус казенного я хлеба
Люди цените хотя бы синие небо.

---

Слащавый любовный стишок

[suslik-n]

Слащавый любовный стишок

Я не виню тебя, поверь мне, нет
Виноват я сам в этой любви
Себе я клялся много лет
Страдая ночью до зари

Ты, женщина со взглядом лани
И голосом хрустального стекла
Плачу тебе я много дани
Хоть знать того ты не могла

Я не виню тебя, поверь мне, нет
За то, что ты мне горечь принесла
Ты для меня, как солнца свет.
И вовсе не желала зла

Ты, что прекрасней всех на свете
Теперь всего лишь сладкий сон
Но я мечтаю, как мечтают дети
Внезапно станет явью он

Я не виню тебя, поверь мне, нет
Ведь знаю, что нет шансов у меня
Спасибо, что несла мне жизни цвет
Хоть, как подросток ошибался я.

---

Короткие рассказы 4

[suslik-n]

Короткие рассказики и "афоризмы"

Короткие рассказы 4
Философия.
В России одна философия – философия безвременья.

Пора заменить еду бомбами.
Наступает пора заменить еду бомбами. Не бомбы едой, а именно еду бомбами. Если «золотой миллиард» делает так, что пол-Земли подыхает от голода, а потом посылает своих умиляющихся представителей с гуманитарной помощью, то его пора накормить бомбами.

Все звезды галактик
Издали звезды красивы. Вблизи они гигантские шары, но никак не серебряные кусочки фольги. Но мы об этом узнали лишь недавно. Не пора ли нам совершить такие же открытия и о себе.

Мракобесы.
Они сожгут на костре учителя физики, но с радостью будут играть в I-phone.

Торговля.
В наше время далеко не все можно продать и купить. Просто слишком мало настоящих дельцов. Пора продавать вечера на крышах домов, домики на деревьях из гнилых досок. Даешь звукозаписывающую компанию «Хлопок одной ладони продакшн». Сдавать в аренду ветки на деревьях и камни вдоль дорог. Возле каждой замерзшей лужи поставить человека, который бы взимал плату со школьников, которые так любят кататься по гладкому люду по осени. На каждом окне будут стоять жалюзи и чтоб посмотреть на закат, облаченный в городской смог нужно будет заплатить десять рублей.

Травы
Издали это зеленый ковер. Но вблизи наш ответ джунглям.

Любовь женщин.
Женщины любят котят, телят, поросят. Не любят щенят, змей, крыс. Первых они любят больше не столько из-за того, что они милее, сколько потому что они похожи на младенцев. В самом деле, приглядитесь к их лицам и сравните.

Алкоголь.
Интересно, а что бы было если бы под осуждением человечества оказалась не алкоголь, а трава. Как бы поменялась вся культура. Ну и, конечно же появились пенсионеры, выкуривающие по косячку на Рождество и травокуры. Впрочем, последние, порой безобидней иных алкоголиков.

Если бы во рту росли грибы.
Если бы во рту росли грибы, то люди нашли способ хвастаться и этим.

Одинокий тролль.
Он был таким одиноким, что презирал всех остальных троллей, считая тех позерами

---

Хранитель

[Виктория Вэн]

Раз уж меня сюда приняли, начну с того, что на свой страх и риск выложу графомань собственного производства)


Вы не палач мне, но не друг - в железной клетке надзиратель.
Шагов привычный слышен стук. Вы мой безмолвный наблюдатель.

Вам каждый день томиться тут - чем эта участь моей краше?
Мы оба обрели приют в холодных стенах этих башен.

Мне жизнь отмерена уже. И приговор предельно ясен...
Таких, как я, жгут на костре. Вам разговор со мной опасен.

Но кто же запретит глазам глядеть с такой тоской неясной?
Решётка делит пополам... Судьба судья, увы, бесстрастный.

Одно касание за год - к плечу измученному шрамом -
Клеймо на мне оставил тот, кто прикрывался Божьим Храмом

Вы не палач мне и не друг. Меня казнили на рассвете.
Две белых лилии из рук. Вы выронили, Милый Мой Хранитель...

@темы: Своё

---

Стихи про этот мир и его обитателей

[suslik-n]

Приступ графомани охватил прям в "компах".

Я видел кастрата в неко-ушках
Идеальный символ нашего мирка
Ты шаришь в космических пушках
Но ссышь в штаны от вида пацана



Я видел символ, но это их мир
Таких много, хоть не все кастраты
Во время чумы ваш кровавый пир
Групповуха социальной страты

Он кажется стабильным ваш мирок
Космодром в мир ваших увлечений
Аниме, порнуха, игры, рок
Две сотни всяких разных развлечений

Но вот отключат свет на пару дней
За нею воды и вздернут всех ментов
Пара сотен подонков и ты уж ни "ничей"
А пополняешь касту анальных рабов

---

Короткие рассказы 3

[suslik-n]

Короткие рассказы. Уже третий сборничек по счету

Короткие рассказы 3
Любовь
Существует семь миллиардов значения этого слова. Или больше. Ровно столько же, сколько и людей на земле.

Квартира-склеп
Почему бы в подвале каждого дома не ставить гроб. Когда человек умирал бы, то он ложился в него и гроб вгрызался специальными механизмами в землю, толкая умерших раньше еще глубже. Абсурд? Но вся наша цивилизация стоит на гробах.

Свободный человек
Один плыл по течению. Другой плыл против. А третий плыл, куда ему хотелось.

Трамвай
Трамвайщица Лена пятьдесят лет проработала в депо города N. Пришла она веселой девчушкой, на пенсию списали старой толстой бабкой. Через три месяца невестка, вредная тетка с климаксом отправила ее в дом престарелых, где стариков убивали. Тихо. Лене не было больно. Больно ей было смотреть, как ржавеет на запасных путях ее трамвай.

Жулик
Один жулик был очень глупым. Украл кошелек у Деда Мороза. Долго же полицаи гадали – кто растерзал тело воришки на мелкие кусочки, а потом заморозил их словно в криогенной камере.

Ваза, скатерть и белое деревянное окно.
Ваза, скатерть и белое деревянное окно типичный натюрморт для официальных художников шестидесятых. Те самые, которые рисовали акварелью или маслом. Такой интимный соцреализм. Такие картины выставлялись на выставках, их авторы получали награды. А вот Изабелла терпеть не могла свою кухню. Именно из-за вида. Всю жизнь она была художником-абстракционистом и ненавидела всякое официальное искусство. Когда наступили девяностые, она радовалась, как ребенок. Наконец-то рисунок поменяется вместе с глобальной картиной бытия. И действительно рисунок поменялся. На столе появилась бутылка виски и тонкие дорожки кокса. Еще на столе в разных позах внучку Изабеллы ублажали разные мужчины. А потом ваза исчезла. Когда у внучки началась ломка.

Звезды.
На маленьких звездах с маленькими планетами живут маленькие принцы. Они редко попадают к нам на землю. Зато больших звезд, к сожалению много.

Вселенная
Такая большая, но почему-то мы ее не замечаем.

Степь
Место, где рождаются чудеса. Во все места на земле добрались туристы, кроме степи. Поэтому там и сохранилось чудо.

---

Пробы прозы

[Djina Lollobridjida]

от "Бродячего танцора"

Носфератум
1
…Уже подходит к концу четвертая неделя, как я вернулась.
Он успокоился. Я совсем не нападаю. Правда, намного чаще стала запираться в туалете с куском сырого мяса или шприцем человеческой крови. Фонари под глазами удручают, а чувство безысходности и западни… Впрочем, мне не позавидуешь.
Стала нападать на людей. Хотя, летальных исходов больше не было. Однако какой риск попасться!
Очень боюсь, что он меня подозревает.
Его отец не доверяет. Сам, наверное, не пронимает, в чем причина. Но люди чувствуют.
Я приняла решение. Надо выбираться. Это будет чудовищно трудно. Смертельно? Риск есть. Но чем я только не рискнула уже! Жертва – моя вечность. Но что мне вечность без него? Через несколько лет станет ясно… И «мы» тогда разобьется… А сделать его… И тогда все вскроется. Для всех. И он пропал, и я пропала. Сколько лет мне понадобилось и сил, чтобы хоть как-то худо-бедно контролировать себя. Сама опасна, а еще «свежий» вампир с тобой… И его необходимо сдерживать… Нет. Я решила.
Смешно: могу попасться на финансовых затратах – шприц крови в сутки – мизер по сравнению с тем, что необходимо. А такой шприц – это один человек. Который ничего не должен знать.
Деньги на донорскую кровь. Немало.
Ох, Тёма! И эта твоя идея собирать чеки за месяц! «Вот, три литра крови. Сдача на столе, чек в стакане.» Мило, правда?? (1. Это незаконно: кровь доноров передается в медучреждения по направляемым заявкам. 2. Ее не продают как свежевыжатый сок. 3. Заключить такую аферистскую сделку крайне сложно. 4. Нельзя засветиться.
И так далее, далее…)
Нашла слабое, но какое-то спасение – минеральная вода. Успокаивает немного. И он любит, и вроде все отлично. Но тут тоже есть сложности: состав воды разный. Например, «Есентуки 17» не переношу вовсе! Но это его любимая, как назло. Слава Провидению, нашли компромисс – «Новотерскую». И магазин рядом.
Сегодня мной намечена еще одна попытка «обесчужекровить» свое существование.

@настроение: Основано на реальных событиях. Но я вовсе не утверждаю, что вампиры существуют)

@темы: Своё, Чепуха/Нонсенс, На критику, Рассказ

---

Боль

[suslik-n]

Боль. Стихотворение о ней.

Боль
Боль так вроде незаметна
По крошечному кусочку нерва
Идет по долям миллиметра
Словно каннибалы-черви

Но может вовсе боли нету
И все фантазия больного мозга
Из-за нее не вижу света
Жизнь как будто из-под розги

И все слилось в единой точке
Моих навязчивых, бредовых тех идей
Тону в болоте и не вижу кочки
Чтоб сесть и отдохнуть на ней

Такая маленькая боль
И столько бед несет та точка
О, бедный разум мой
Ты снова несвободен, на крючочке

Быть может боль уйдет
Исчезнет мой больной невроз
А может нет, потребует почет
И букет кровавых роз

Все неизвестно, все во мгле
От того вдвойне мне тяжелее
Хожу я снова не в себе
Все мрачнее и мрачнее

---

Эсхатология

[suslik-n]

Новое стихотворение на ваш суд...

Наступила осень черным мрачным лесом
А за ней зима холодным злым бетоном
Будет и весна для психов, одержимых бесом
И настанет лето гнилым живым бульоном
Так замкнется круг бесконечности жизни
Я в миг пробужденья от живого кошмара
Не думал об этом, я взмок, как под ливнем
Я полз из ямы личного ада угара
Я помню весь ужас, я помню свой сон
Моя сестра там снова молодая
С длинной челкой, вот особый резон
И дочь моя, прекрасная такая
Я помню парившие в небе кресты
И звук трубы, в нее дул ангел смерти
И страшный суд не представишь ты
Это не картина, где бесы и черти
Все богохульство, что шептал дьявол
О, Боже, самые страшные мысли
Все ужасы Гитлера, все казни Мао
По сравнению с этим невинны и чисты
Течет реальность жидким электричеством
Разлагается на сотни элементов
Эсхатология, ты новое язычество
Начнешься на русском поле экспериментов
В реальность ползет из бытия моих снов
То, о чем не знали Лавкрафт и Гойя
Миру конец, человечество стадо коров
И не на настанет что-то другое.

---

Короткие рассказы (2)

[suslik-n]

Не очень длиные рассказы

Короткие рассказы (2)

Графитти.
Тяга к наскальным надписям у нас в генах. Иначе, как можно объяснить, что двухлетний ребенок стремится первым делом нарисовать что-нибудь на обоях.

Студенческие столовые.
В СССР существовала негласная традиция – все отходы с местного НИИ отдавать студентам. Продолжается она и поныне в некоторых заведениях.

Мальчик.
Один мальчик рос непослушным и вредным ребенком. Ох, и намучилась с ним мама. С первого класса курить начал, со шпаной общался, отнимал у одноклассников карманные деньги. Потом в детскую колонию угодил. Как только не пытались исправить его родители, пока одна мудрая бабка ведунья не посоветовала им сделать сына депутатом. Теперь он, конечно, продолжает курить, правда уже гаванские сигары и коньяк тайком попивает. Но в морду никому не бьет. И девочек-отличниц за косы не дергает. Разве что в бане.

Дядя.
Все думают, откуда у нас появились хмурые дядьки в плащах. А ответ прост – это роботы, произведенные в СССР в семидесятые годы. Так они живут в том времени, а программный код никак не поменяешь.

Тетя.
А тети представляли более мощный вид роботов. Были предназначены для ведения работы в условиях радиации и запрограммированы на полное уничтожение противника. Однако с некоторых пор работают в УФМС и ЗАГСах.

Осень.
Осень время черных щупальцев незримых лавкрафтовских богов, когда в морском тумане видны глубоководные, а в лесах из кучи сырых листьев поднимаются духи умерших.

Спичка.
Человек подобен спичке.

Сигарета.
Отвратительная маленькая доза яда. Или русская рулетка с шансом заработать рак. Хотя, может быть, их создали, как маленькую реконструкцию атомного взрыва над Хиросимой, ведь именно на этот кошмар похожа сигарета стоит зажечь ее в ночи.

Шрам.
Каждый шрам на теле человека интересней, чем сотни татуировок, ибо каждый шрам это история, а татуировка всего лишь: «Ну, молодой был, глупый…». Даже шрам от операции, ведь это история болезни. Но, к сожалению, они не всегда красивы.

---

Ромашка

[suslik-n]

Ромашка
Один песок. Лишь только он.
Журчит среди пустынных берегов.
И тени косо падают на склон
И слышен тихий звон оков

Дано одно чистилище на всех
Кто жил в проклятом мире под луной
И плач и стон и дикий смех
Ромашка слышит. Но он немой

Летит по ветру лепесток
Не растут в чистилище ромашки
Невероятно рай высок
Да и для ада мы букашки

Все тогда бывали дураками
Психов бред казался очень ярким
Но скажу, хоть бейте кулаками
Личный ад твой был очень жалким