[Gella Rotes Haar]

Ты не верь им, что я существую.
Меня нет на твоей планете,
Где тела и сознанья шлифует
До костей пробирающий ветер.
Здесь уже позабыли о лете
И на пепле пожарищ танцуют.
Нет, не верь им, что я существую, -
Я забыла об этой планете.

В моем мире нет огненных пастей,
Черных змей, обвивающих души.
Темнота не имеет здесь власти
И покоя не может нарушить.
Только сосны и море снаружи,
Только ты мне сжимаешь запястье.
И змее не забраться мне в душу,
В моем мире нет алчущих пастей.

Ты меня не найдешь во Вселенной.
Ты и я больше не существуем.
То, что раньше казалось нетленным,
Сгинет в вечном кольце поцелуя.
Только мы. Навсегда. Несомненно.
Только нам воспоют "Аллилуйя".
Я тебя не найду во Вселенной.
Только мы. Только мы существуем.

@темы: творчество, Стихи

---

[Wild Card]

***
Был вечер. Старым путём бредя,
по тем тропинкам, где мы гуляли,
я в незнакомке узнал тебя,
хоть ты прошла бы здесь вновь едва ли.
Я был уверен, что это ты,
наперекор временным законам.
Я опознал бы твои черты,
ты знаешь, в городе миллионном.
Твоя улыбка, тот самый взгляд,
и только волосы чуть короче,
как будто года на три назад
попал. Наверно, меня морочил
кружащий голову полумрак,
луна и лето сыграли шутку.
Теперь и выглядишь ты не так
и ходишь явно не тем маршрутом.
Сменила город, сменила жизнь,
нашла другую семью и мужа,
а я поддался вечерней лжи,
случайным сходством обезоружен.
И долго молча смотрел ей вслед,
боясь разрушить весь мир лишь словом,
вернуться в город, где больше нет
тебя, где встречи не будет снова.
И, наконец, над собой смеясь,
пошёл, спеша, по своей дороге,
и чуял, видел, как рвётся связь
с тобою, с прошлым, как вязнут ноги,
как мир качает, как будто в шторм
кружит, швыряет корабль волнами,
как превращается в пыль, в ничто
всё пережитое вместе нами.
Пускай в глазах только боль и сталь,
душа трусливо уходит в пятки,
ты эти шутки совсем оставь,
свои вечерние игры, прятки.
И двойников забирай с собой,
не нужно мне бледных копий этих!
Уже давно я живу не твой
и не желаю тебя здесь встретить.

14.03.14

@темы: Стихи, Творчество

---

[Wild Card]

***
Не от всякой болезни спасают таблетки,
даже морфий не всякую боль заглушит.
Так бывает, дружище, и даже нередко,
что теряешь с людьми ты частицу души.
Так бывает… Привычка тому ли виною,
словно сросся ты с близким за несколько лет,
то ли чувства горчащее зелье, хмельное,
что всегда оставляет невидимый след.
Ты в тоске, словно в самой жестокой болезни,
только глупо совета просить у врача,
И какие бы в голову мысли ни лезли,
их достать не поможет сноровка ничья.
И преследует чувство, что где-то поломан
твоей хрупкой души механизм часовой,
говоришь теперь голосом ты незнакомым
и сложней с каждым днём оставаться собой.
Смех не тот, и улыбка как будто другая,
нехороший какой-то в глазах холодок,
ты живёшь, точно роли чужие играя,
от реальности прежней ужасно далёк.
Чувства блеклые, всё ощущаешь вполсилы,
в мир глядишь через мутную дней пелену,
даже то, что когда-то ужасно бесило,
неспособно надолго оставить в плену.
Сколько близких потеряно, столько кусочков
не хватает, наверное, где-то у нас.
Может, там вся душа в жутких дырах и клочьях,
ведь такое никак не измеришь на глаз.
Эти дыры ушедший прорежет не всякий,
но иной перевесит оставшихся сто.
И живёшь в постоянных тревоге и страхе,
что окажешься вдруг оболочкой пустой,
только куклой, лишённой и чувств, и желаний,
по привычке живущей отпущенный срок.
И колдун не подскажет тебе заклинанье,
чтоб вернуть отколовшийся жизни кусок.
Так живёшь, весь в невидимых шрамах, расколот,
словно зеркало старое, в трещинах дом.
И надеешься, в гуще потока людского
тебя кто-то найдёт, чтоб собрать целиком.
17.03.14

@темы: Стихи, Творчество

---

[Ловкий Пройдоха]

17.03.2014 в 05:19

Пишет  Wild Card:

Мариам Петросян. Дом, в котором…
«Дом, в котором» Мариам Петросян — произведение, о котором непросто рассказывать и сюжет которого не так-то просто описать. Если взять только внешнюю, очевидную сторону повествования, то она будет не слишком привлекательной для любителей жанра фантастики, т.к. фантастического здесь, на первый взгляд, и нет, наоборот рассказ идёт об очень серьёзных и грустных вещах, очень жизненных и злободневных. Петросян — армянская писательница и художница, живущая в Ереване, но роман писался изначально по-русски, а издавался и получил известность в России.

«Время в Доме течет не так, как в Наружности. Об этом не говорят, но кое-кто успевает прожить две жизни и состариться, пока для другого проходит какой-нибудь жалкий месяц. Чем чаще ты проваливался во вневременные дыры, тем дольше жил, а делают это только те, кто здесь давно, поэтому разница между старожилами и новичками огромна, не надо быть очень умным, чтобы ее разглядеть. Самые жадные прыгают по нескольку раз в месяц, а потом тянут за собой по нескольку версий своего прошлого. Пожалуй, таких жадин, как я, в Доме больше нет, а значит, нет никого, кто прожил бы столько кругов, сколько прожил я. Гордиться тут нечем, но я все же горжусь, ведь выдающаяся жадность — это тоже в своем роде достижение».

Читать статью

@темы: Сказка, Фэнтези, Фантастика, GhostlyLands, Рецензия на книгу, Статья, Книги, Репост

---

[Ловкий Пройдоха]

***
Все не ладится в этой квартире,
В этом городе, в этой стране,
В этом блеклом, развинченном мире,
И печальней всего, что во мне.
Мир ли сбился с орбиты сначала,
Я ли в собственном бьюсь тупике
Все, что некогда мне отвечало,
Говорит на чужом языке.
Или это присуще свободе
Мяться, биться, блуждать наугад?
То ли я во вселенском разброде,
То ли космос в моем виноват.
То ли я у предела земного,
То ли мир переходит черту.
То ли воздух горчит. То ли слово.
То ли попросту горечь во рту.

1991

***
На самом деле мне нравилась только ты,
мой идеал и мое мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
и это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
летаешь между Орсе и Прадо, -
я, можно сказать, собрал тебя по частям.
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
третья умеет все принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая - во мне
(вместе больше не попадалось).
Одна, как ты, со лба отдувает прядь,
другая вечно ключи теряет,
а что я ни разу не мог в одно все это собрать -
так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
допустила меня раза три через все препоны, -
осталась тут, воплотившись во все живые цветы
и все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
подачки сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.
 

@темы: Дмитрий Быков, Стихи

---

МЫ В АД (и в рай) УЖЕ ДАВНО ПОПАЛИ ---- одностишия

[АнтипУшкин]

----
прости, свинья, ведь мы всего лишь люди
----
Бог видит всё... он видно - созерцатель
----
мы в Ад (и в рай) уже давно попали!
----
душа (по Фрейду расположена вот здесь
----
он взял ружьё и полюбил природу
----
капуста зарубила человека!
----
не бей лежачего! повесь его сначала!
----
«смелее будьте!» - кот кричал мышам
----
добро и зло не могут друг без друга
----
ах, если б только розы нас кололи!
----
бессмертна только бабушка с косою!
----
Земля была бы счастлива... без нас
----
мечта, я умоляю - не сбывайся!
----
прекрасное, оно всегда - далёко
----
опять меня надежда потеряла
----
извилины красоткам не к лицу!
----
чем больше скажешь, тем услышат меньше
----
мир движется к счастливому концу
----

Антип Ушкин

@темы: Сатира, Своё, Вольная тема, Стихи

---

[Ловкий Пройдоха]

10.03.2014 в 06:48

Пишет  Хельта:

Видимо, я должна была четыре года слушать эту песню несколько раз в неделю, чтобы понять и написать сие.

...Есть черта, от которой не повернуть,
Потому что обратно-то хода нет.
Для кого-то ей станет шальная грусть
За ненужностью брошенных в пламя лет,

Для кого-то - полуденный автостоп,
Брызги волн и поющий их стен гранит,
Или - связанный вовремя венчик слов
(Это лечит, когда всё внутри болит),

Или - август, излучина у реки,
Разговоры и жаркий костёр в ночи,
Разрешение песни писать, стихи
Посвящать и русалочьи тайны чтить...

Та граница ложится тепла рукой
На плечо так внезапно из-за спины,
Что потом не отыщешь вовек покой,
Видя полные света и боли сны.

Та граница проходит по "Вы" и "Ты",
Между "Я бы хотела" и "Мы могли",
Сводит судеб мосты и кровавит рты
В поцелуях...

И - только не допустить!..

Не забыть,
где границы имеют вес
персонально для каждого из людей.

Отслужить
хоть бы даже десятки месс,
лишь бы только не дать подойти к себе.

Эта нить
держит прочно, не жди чудес,
если ты не увидел и пересёк.

...От флажков волк уходит поглубже в лес,
Раскрывает зонт тот, кого дождь иссёк,
Забывает холодную пустоту
Повидавший в миру миллионы лиц.

Помни про невидимку-свою-черту,
Не нарушь этих страшных и злых границ.

Прослушать или скачать Олег Медведев Не заходи за черту бесплатно на Простоплеер



Какие нравы в миру, где пьют любовь, словно спирт – до поросячьего визга?
Какие шифры тебе на позволяют понять, что я имею в виду,
Когда руками машу, пытаюсь предупредить: не подходи ко мне близко,
Не заходи за черту, не заходи за черту, не заходи за черту?..

У световой полосы, сшибая шляпы с голов, летит шальная ворона,
Стоит похмельный Харон, трясёт седой головой, вершится круговорот.
Харон пугает ворон, потом в отместку за то вороны будят Харона..
Идут круги от весла, и так до самых ворот, до самых райских ворот.

...Я-то буду за Стиксом не в первый раз, я знаю, что стану там
Железной собакою дальних трасс, бездомным «Грейхаундом»,
А ты, как и здесь – золота пчела, ты навстречу – и мне светлей,
И вот только клочок твоего крыла на моём лобовом стекле.

Пока я – странный предмет, учёный кот на цепи, источник песен и басен,
Универсальный продукт, что будет подан к столу с пучком петрушки во рту.
Но может статься и так: ты прозеваешь момент, когда я стану опасен.
Не заходи за черту, не заходи за черту, не заходи за черту.

Ты прозеваешь момент, во избежанье чего пришла пора устраниться.
И я уйду от греха, огрызком карандаша по контуру обведу
Свою смешную страну, где нет страшнее греха, чем нарушенье границы.
Не заходи за черту, не заходи за черту, не заходи за черту.

...Так что ты видишь при свете своей луны, хмельная попутчица?
Ведь покуда окна твои темны, рубильник не включится.

Отложи сожаления до утра, да и было б жалеть о ком,
Если я – лишь вольфрамовая искра над твоим золотым виском.

@темы: Репост, Стихи

---

[Ловкий Пройдоха]

***

Я вольный ветер, я вечно вею,
Волную волны, ласкаю ивы,
В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,
Лелею травы, лелею нивы.

Весною светлой, как вестник мая,
Целую ландыш, в мечту влюбленный,
И внемлет ветру лазурь немая,
Я вею, млею, воздушный, сонный.

В любви неверный, расту циклоном,
Взметаю тучи, взрываю море,
Промчусь в равнинах протяжным стоном -
И гром проснется в немом просторе.

Но, снова легкий, всегда счастливый,
Нежней, чем фея ласкает фею,
Я льну к деревьям, дышу над нивой
И, вечно вольный, забвеньем вею.

Константин Бальмонт

@темы: Константин Бальмонт, Стихи

---

ЖЕНЩИНА ЛЮБИТ ...

[АнтипУшкин]

женщина любит... любит как мать:
женщина любит жалеть, сострадать,
гладить головку, за ушко хватать,
и за проступки морали читать...

женщина любит... любит как дочь:
чтобы её берегли день и ночь,
чтобы капризы её выполняли,
но не роняли свой авторитет,
чтобы по попе порою давали,
ну, а потом, чтоб давали конфет...

женщина любит... любит как дочь...
женщина любит... любит как мать...
чтобы её берегли день и ночь...
гладить головку, за ушко хватать...

женщины любят... любят отцов
женщины любят... любят детей

(ну, а влюбляются... в нас... стервецов)
(ну, а выходят... за нас... сволочей


Антип Ушкин

@темы: Любимые стихи, Размышление, Стихи

---

[Ловкий Пройдоха]

27.02.2014 в 22:21

Пишет  Wild Card:

Дмитрий Быков. ЖД. Рецензия
ЖД, наверное, одно из самых известных произведений Дмитрия Быкова. Причем эту книгу, как он сам признавался, он особенно любит. В ней он изобразил многих своих особенно близких героев и впервые так полно поговорил о тех важных вопросах, которые давно его волновали. ЖД - произведение, совмещающее несколько разных жанров, как это обычно у Быкова. Это и фантастический роман, и философский, это сатира, снова альтернативная история (как было с "Кодом Онегина" Чертанова), эпос и в то же время — это же поэма, как сам писатель определил жанр. Такое определение не случайно, а вместе с названием роман-поэма отсылает нас к «Мертвым душам» Гоголя.

«Истина открывается не для того, чтобы прятать ее в столе. Истина поднимает вокруг себя бурю исключительно для того, чтобы дальше разбросать свои семена. Я родился для того, чтобы написать эту книгу, и придумывал ее в последние десять лет. В ней сошлись мои любимые сюжеты и главные мысли, которые всегда были об одном и том же, а именно – о бесприютности – самом страшном моем страхе. В моей стране мне тоже бесприютно, и это не только мое ощущение. Наверное, это плохая книга. Думаю, что она и не могла быть хорошей. Я предвижу реакцию, которую она вызовет. Скорее всего, это будет не только идеологическое, но и эстетическое отторжение, потому что это во многих отношениях неправильная книга. Я хотел бы написать ее иначе, но не думаю, что это возможно. Мне не так уж важно было написать хорошую книгу. Мне важно было написать то, что я хотел».
Дмитрий Быков, из предисловия

Читать статью

@темы: Дмитрий Быков, Альтернативная история, Сатира, Сказка, Фантастика, Рецензия на книгу, Статья

---

[Ловкий Пройдоха]

* * *
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.


Ноябрь 1933

Осип Мандельштам

@темы: Осип Мандельштам, Стихи

---

[Ловкий Пройдоха]

03.02.2014 в 01:36

Пишет  Wild Card:

«Код Онегина». Брэйн Даун. Рецензия
«Код Онегина» — остроумная пародия на Дэна Брауна с его «Кодом да Винчи», только в основе всех конспирологических теорий лежит материал русской литературы, а конкретно — роман в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Однако данный текст намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Это своеобразная литературная игра, роман в романе (и даже не один). Несмотря на подчеркнуто иронический стиль и фантастичность происходящего, в книге затрагиваются важные вопросы, касающиеся судьбы России, прошлого и будущего, слышатся сатирические нотки, а картина российской действительности, показанная здесь, достаточно правдива и реалистична.

«Геккерн и Дантес и так предполагали, что беглецы возят кота с собой. Это свидетельствовало об их изощренном уме: они нарочно демонстрируют кота, чтобы все думали, что надо ловить двоих мужиков с котом, а в критический момент они бросят кота и превратятся в двоих мужиков без кота, это классический отвлекающий маневр.
– Спортсмен даже марку сигарет не сменил. Он очень дерзок. (Они раскурочили унитаз и извлекли оттуда окурки, которые унитаз еще не полностью переварил.)
– Они оба очень дерзки».

Читать статью

@темы: Пародия, Фантастика, Рецензия на книгу, Статья

---

[Wild Card]

Не позволяй душе лениться

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому
Через сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.

Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

1958

Николай Заболоцкий

@темы: Стихи, Николай Заболоцкий

---

Без названия

[Seydermann]

Блеклость сада чужого на запыленных полках,Откровением света застыдилась глубоко.Кровь чернил безответных, веер слов безымянныхИ молчание соли глаз смотрящих жестоко. Яд настурции желтой… и тревожные ледиФинтельманна не скажут, для кого эти росы.Сердца сумерки стынут и решетки на окнах…Серенады забытой непролитые грозы. Полосующих взглядов шрамы, войн неприкрытых,И танцующих листьев вальс в глазах сонно-серых…Скороспелые вишни на ладони сожженной,Лепет капель на землю - шепот мыслей несмелых. Чистоты неиспитой с этих губ - водопады,Виноградников спелых карнавальные тирсы,Заводь сна, среди кленов, просияет блаженно,И следы на тропинке – вновь заблудшие лисы. Плач надсадного горла, без иного призванья,Пробуждается очерком мнимого лета.И, взволнована строчкой, кожа рифмы хладеет,И размером с кулак сердце целой планеты. Ноты свадебных песен и напевов Сомлента,Плачь весны на забытой Эйранской могиле,И преданий старинных бирюзовые слепки -Спрятать в памяти, словно в болотистом иле. Повторение имени в мрачные своды,Крики птиц, на рассвете разбуженных стоном,Обрываются злаков венцы, словно главыОт тумана и ветра, оброненного словом
(с)Кристофер Оксеншерна

---

[Wild Card]

ПЬЕСА

— Ты не учел лишь одного!
Воскликнула она.
Я не забыла ничего
И вот отомщена.
Припомни взгляды свысока
И каждый твой уход,
Припомни, как ждала звонка
Я ночи напролет,
Припомни мой собачий взгляд
Всегда тебе вослед,
И то, как я узнала ад
За эти десять лет.
Лишь одного ты не учел,
Не веря до сих пор,
что жертва станет палачом,
Перехватив топор.
Пока утехи ты искал
В разнузданной гульбе,
Твой лучший друг со мною спал
И врал в глаза тебе.
Он ведал, мне благодаря,
Про каждый твой порок
И, притворяясь и хитря,
Вредил тебе, где мог.
Четыре года сводит он
На нет твои труды.
Ты опозорен, разорен,
Но это полбеды.
За унижение свое
Я пятый год подряд
Тебе по капельке в питье
Подмешиваю яд.
Мы все устроили хитро,
Следов отравы нет,
И будет гнить твое нутро
Еще десяток лет.
Ты здесь останешься, чумной,
От ужаса слепой.
Сейчас он явится за мной
И заберет с собой.
Ревела буря, дождь хлестал
И, вторя шуму вод,
Гремел и молнией блистал
Полночный небосвод.
— Ты не учла лишь одного,
Промолвив он в ответ,
Ведь для мужчины ничего
Святее дружбы нет.
Но это женскому уму
Вместить не хватит сил.
Он спал с тобою потому,
что я его просил.
О, мы натешились вполне,
Тебе готовя ад:
Он дал противоядье мне,
Про твой проведав яд.
Но это трюк недорогой,
Важнее есть дела:
Он для тебя достал другой,
И ты его пила.
Так, состраданье истребя,
Я отомстил жене.
Он ждет за дверью не тебя
Явился он ко мне.
Итак, готовься. Близок час.
Развязка впереди.
Теперь он, верно, слышит нас
Входи, мой друг, входи!
Ревела буря, дождь шумел
И ветер выл, как зверь,
И оба, белые как мел,
Уставились на дверь.
— Ты не учел лишь одного,
Промолвив друг, входя
(Лицо угрюмое его
Блестело от дождя).
Я вашу наблюдал войну,
Оставшись в стороне.
Я не люблю твою жену,
Но ты противен мне.
Греховно блудное житье,
Вам нет пути назад:
Противоядие мое
Усиливало яд.
За то, что я переносил
Нешуточный урон,
Я завещанье попросил
У каждой из сторон.
Условность жалкая, пустяк
И как не удружить:
Ведь ты, удачливый толстяк,
Надеялся пожить!
Да и жена твоя, любя,
Дарила мне в ответ
Все, что украла у тебя
За эти десять лет.
Сейчас я вас почти люблю,
Затем что через час
Я во владение вступлю
Всем, что украл у вас.
Я подожду, — добавил он,
Загородив проем,
Покуда, воя в унисон,
Вы сдохнете вдвоем.
Ревела буря, дождь плескал,
И друг, уже не хмур,
Глазами жадными ласкал
Ампирный гарнитур.
Он не учел лишь одного,
И в том его вина,
Что длань сильнее, чем его,
Над ним занесена,
Что я как автор не хочу
С таким мириться злом
И не позволю палачу
Вселиться в этот дом.
Я все решил. Я сделал так
И всяк меня поймет,
Что и супруга, и толстяк
Таили свой расчет.
Им был обоим ни к чему
Свидетель темных дел.
Они давали яд ему,
А он недоглядел.
Ему хватило бы вполне
Для многолетних мук
Того, что в водке и вине
Ему давал супруг,
А то, что грешная жена
Ему всыпала в чай,
Могло бы среднего слона
Угробить невзначай.
Он сам с утра не чуял ног
И лыка не вязал,
И будет их последний вздох
Синхронен. Я сказал.
Три трупа предо мной лежат.
Троим не повезло.
Я наблюдаю, горд и рад,
Наказанное зло.
Ведь я у всех — и поделом
Раскаянье исторг,
И в реве бури за окном
Мне слышится восторг!
Однако худшее из зол
Мрачит мое чело:
Я сам чего-то не учел.
Но не пойму, чего.

Дмитрий Быков

@темы: Дмитрий Быков, Стихи

---

[Wild Card]

***
Вечно для счастья детали одной,
крохотулечки недоставало!
Вот и сегодня опять за стеной
вместо Вагнера — Леонковалло.
Как от угрюмого "Жизнь прожита"
удержала смешная открытка
Счастью сопутствует неполнота,
охраняя его от избытка.
Ах, если б веточку эту — левей,
это облако — вверх подтянули,
Ах, если б в паузе пел соловей
(соловьев не бывает в июле),
Чтобы острее, жадней ликовать,
смаковать, как последнюю кружку…
Если бы к нашему счастью кровать!..
Ничего, потерпи раскладушку.
Помнишь, у Мелвилла: сидя в тепле,
надо мерзнуть хоть кончиком пальца?
Как на остылой, постылой земле
напоследок удержат страдальца
Хоть и ударили пыльным мешком,
но укрыли от медного таза,
Малою черточкой, беглым штришком
отгорожено счастье от сглаза.
О, незаконченность! Только она!
Только еле заметные сбои!
Жизни, покуда не завершена,
совершенство противно любое.
Эту бы мысль — да в другую строфу,
ибо в этой её не заметим…
Полно, читатель! Такую лафу?
На халяву? Довольствуйся этим.

1991

Дмитрий Быков

@темы: Дмитрий Быков, Стихи

---

[Ловкий Пройдоха]

02.01.2014 в 22:38

Пишет  Wild Card:

Образ Лилит в искусстве. Русская и зарубежная литература
В двери каждого дома уже вошел Новый год, с чем вас всех и поздравляю. А мы тем временем еще кое-что не доделали из прошлого года — не поговорили о Лилит в искусстве. )) Материала о самой истории образа оказалось так много (а я еще и рассказал далеко не все), что пришлось выделить для воплощений Лилит в искусстве отдельную статью.
Лилит была важным, интересным, притягательным образом для писателей и художников разных времен. Люди интересовались библейской и ветхозаветной тематикой, тайнами мироздания, происхождением человека, апокрифами и мифами, магией и древними богами. И, конечно же, в связи с этим они не могли не обращаться к одному из самых необычных и загадочных образов древних мифологий разных народов — к вечно прекрасной, крылатой и загадочной Лилит. Однако воспринимали и изображали ее по-разному, кто-то относился к ней как к демонице, королеве демонов и врагу человеческого рода, а кто-то, наоборот, видел в ней творческое и вдохновляющее начало, бунтарскую и свободную природу и даже ассоциировал Лилит с собой. Мы постараемся рассмотреть разные интерпретации этого сложного архетипического образа.

Читать статью

@темы: Лилит, Мифология, Фэнтези, Фантастика, Статья

---

[Wild Card]

«А теперь скажите мне, кто вы такой; конечно, если вам случайно это известно.
– Как это может быть мне неизвестно? Я – это я, такие вещи нужно знать!
– Если вы знаете, что являетесь собой, то вы должны быть уверены, что вы не есть кто-то другой! Но точно ли вы – это вы? Вы ручаетесь, что вы не свой собственный отец? О! Прошу прощения!.. Или дурак при собственной персоне?»

Джордж Макдональд, Лилит

@темы: Фэнтези, Джордж Макдональд, Книги, Цитата

---

[Ловкий Пройдоха]

28.12.2013 в 02:46

Пишет  Wild Card:

Лилит, первая женщина. Происхождение и эволюция образа
Как живется Вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!
Марина Цветаева, «Попытка ревности»

В моих планах по развитию сайта и проекта появились некоторые изменения. Я планирую больше заниматься литературными темами, мифологией и культурой, развитием жанров, архетипами, сказками, древним эпосом и многим другим, что мне действительно представляется важным и недостаточно хорошо известным и что привлекает меня самого, соответствует моим исследовательским интересам. А сегодняшняя статья в рубрике Ghostly Talks будет первой, посвященной собственно мифологии. Сегодня мы поговорим о древнем архетипическом образе, который проникает во многие, подчас не связанные культуры — о Лилит, первой женщине, богине и демонессе, царице вампиров и ада и в то же время первой феминистке, источнике мудрости, хранительнице Подземных Врат, самой персонифицированной страсти и сексуальности.

Читать статью

@темы: Лилит, Мифология, Архетипы

---

Поезд

[Дмитрий Крамер]

Поезд

Автор: Дмитрий Крамер

Беты (редакторы): wasted time

Фэндом: Ориджиналы

Рейтинг: G
Жанры: Джен, Мистика

Размер: Драббл, 10 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

1
Я в доме на краю красивого, древнего города.
Это огромная усадьба, расположенная посреди цветущего, весеннего сада. Крупные, розовые бутоны на кустах наклоняются к самой дорожке. Я иду по ней к ограде, чтобы посмотреть, как за ней бьётся горная река, на дне пропасти.

Обрыв.
Высоко. Поток воздуха, который вдыхаю, остается где-то на середине.
Мыслей никаких.
Истинный страх.

Кажется, что сердце, которое бьется от страха, останавливается, или его удары становятся бесшумными.
Бурлящие воды внизу и раскатистый гул пугают. Взбитый у каменистых бортов в пену поток унесет тебя вниз, только надави всем весом на ограду, и она поддастся, и от тебя останется только эхо вопля и розовый окрас вспененной воды, который тут же смоет вниз по течению, разбавив и смешав.
Но как я попал в это место?

Повернувшись спиной к изгороди, возвращаюсь обратно, к дому. Он настолько окружён деревьями, что его почти не рассмотреть, только стены. С другой стороны - огромная веранда. Человек пятнадцать народу, разговаривают, сидя за столиками. Мне они незнакомы, но, увидев меня, дружелюбно кивают, и вновь продолжают трапезу. Ступаю на деревянный пол, в нос бьёт запах плесени, затхлого помещения, несмотря на то, что все окна открыты, и в зал проникает свежий ветер.
Подают кофе, в том числе и мне. Я усаживаюсь прямо на край маленького столика в углу и пью из кружки, с выгравированным по борту непонятным рисунком, что-то среднее между рунами и иероглифом. Не понять.
Между тем люди поднимаются, кто-то рядом со мной закуривает, и я с удовольствием вдыхаю запах крепкого табака. Веранда довольно обширная, я невольно обвожу её глазами, рассматривая грубые деревянные стены и чуть подгнившие рамы. Из-за растущих деревьев свет сюда почти не проникает. Вечная полутень. Кажется, этот дом очень старый. Всё говорит об этом: запах, некоторая мрачность обстановки и крепкая, но сильно потёртая дубовая мебель.
— Хотите? — белоснежная улыбка особенно ярко выделяется на смуглом, загорелом лице. Воздух до одури влажный. Я в тропиках? Смотрю в ярко-голубые глаза парня.

— Давайте, — беру из его рук сигариллу из скрученных листьев, тонкую, ароматную. Мужчина достаёт из коробка спичку, почти в палец длиной, с красной серой на конце и элегантно чиркает. Палочка вспыхивает, я чуть наклоняюсь, и в ту же секунду тлеющая сигарилла бьёт густым дымом мне в горло. Я блаженно закрываю глаза. Тут нельзя затягиваться, табак слишком крепкий.

— Благодарю, — произношу совсем тихо, выпуская к потолку струю дыма.

— Не за что, это хорошие сигариллы.

Сквозь полуопущенные веки вижу, как голубоглазый убирает коробок в нагрудный карман и уже поворачивается, чтобы уйти, но передумывает и садится неподалеку.
Глоток кофе. Руки пропахли крепким, смоляным табаком. Взгляд падает на пол, по которому ползёт крупная улитка. Снисходительно улыбаюсь, стряхивая пепел в блюдце. Открытые окна, кто сюда только не пролезет. Но тут кое-что заставляет замереть и растерянно оглядеть окружающих.

Улитки... Вот ещё, их несколько... Крупные, темно-коричневые, тускло поблескивающие раковины с белесыми тельцами, оставляющие после себя на полу жирный влажный след. Целенаправленно, одна за другой, словно строем. Но улитки с такой скоростью не ползают. А эти... Они движутся раз в десять быстрее, чем должны. Хороший табак, ничего не скажешь.

— Тут всегда так, — парень тоже смотрит на улиток. — Это начало. Сейчас пойдут черви, вот, смотрите...

И точно. Дождевые черви, маленькие, блестящие, розовые. Двигаются следом, также быстро, как и улитки. И все в одну сторону. Получается, мужчина их всех тоже видит? Или мне всё кажется, даже мой собеседник?

Спрыгиваю со стола. Сигарилла, будто приклеенная к пальцам, тлеет. Куда они ползут? К стене... Грубой, деревянной, состоящей из не струганных досок, будто это сарай. Они достигают стены и исчезают. Это сон, дурной сон. Или дело в табаке? Травка?

Отбрасываю ароматную сигариллу и выхожу на воздух, проветриться. Но реальность не меняется. Ни в чём, кроме этих проклятых улиток. Те же розовые бутоны, та же дорожка, выложенная разноцветной плиткой. Я сижу там около часа, на крыльце, вдыхая чистый воздух. Хочется есть. Где я? Я как провалился сюда. Но почему, почему меня тут все знают? Или не знают?..
Резко встаю и возвращаюсь на веранду. Тот парень уже ушел, зато есть другие. А вот ещё две девушки, улыбаются, разговаривают. Я молча возвращаюсь к тому же столику и сажусь на него, поглядывая по сторонам. Болтаю ногами. Кофе уже унесли, сигариллу тоже. Да тут больше никто и не курит. Все просто разговаривают. Я жду... Чего жду? Новых улиток?

Чувствую, что что-то не так. Запах влажной земли смешивается с древесным, терпким, почти бальзамическим ароматом, чуть сладким в каком-то еле уловимом послевкусии.

Кажется, я готов... К чему? Что это за место? Храм? Обвожу глазами веранду.
Странные мысли мне приходят в голову. Боковым зрением вижу что-то на полу. Небольшого зверька. Поворачиваю голову... Замираю, боясь дышать. Я не видел раньше ничего подобного. И даже не предполагал, что передо мной возникнет такое чудовище, будто сошедшее с полотна Босха. Как на известном Триптихе. Кошка... Точнее, голова кошки, её передние лапы, а туловище покрывает панцирь, как у улитки. Вместо задних лап и хвоста — огромный розовый червь. Чудовище движется по полу, к той самой стене, обитой грубыми досками. Смотрю на это, не отрывая глаз. Я сошёл с ума?
Но остальные тоже это видят. Замерли, глядя на эту странную кошку, но не боятся, провожают взглядом. Вот она уже возле стены. Спрыгиваю со стола, в несколько прыжков оказываюсь рядом с тем местом, где пропадали черви и улитки час назад... Но поздно. Чудовище исчезло, будто и не было.
Куда оно могло сбежать? Не растворилось ли в воздухе? Но это же невозможно! Я сам видел, как блестела серая шерсть, как отвратительно дрыгался червь, волочась за передними лапами монстра. Оно не было прозрачным. Оно было материальным, как моя рука, как находящиеся рядом люди. Подхожу к стене. На полу ни щели, ничего. Только воздух будто бы чуть мутный.

— Этот мутант тут часто ходит. Мы уже привыкли его видеть, — один из парней, тоже смуглый, только кареглазый, похожий на араба, пожимает широкими плечами. Он в странном, белом одеянии. Мне опять приходит в голову мысль, что это храм. Мои ощущения не дают мне думать об этом месте как-то иначе.

— Это безобидное существо. Раз в пару дней оно пересекает комнату и исчезает.

— Но что это? — я во все глаза смотрю на собеседника, но он разводит руками.

— Не знаю. Это просто есть. Сначала страшно, а потом привыкаешь. И эти ползущие черви, эти улитки... Они все безобидны, — парень садится на стул, глядя в стену. — Они часто тут бывают. Да и вообще, чертовщины в этом доме полно. Предметы двигаются, исчезают, снова появляются. Но, знаете, всё, что из этого мира, всё, что пропадает... Через день, неделю, месяц потом оказывается на том же месте, в том же виде.

— И что же пропадает? — я снова сажусь на стол, чувствуя, что, кажется, успокаиваюсь. Значит, я не сошел с ума? Или я настолько плох, что вижу искаженным весь мир?

— Не что пропадает, а где, — многозначительно сообщает парень, — есть несколько мест, куда класть ничего не стоит. Исчезнет.
Я подавленно молчу, пытаясь переварить сказанное. И всё-таки, куда занесло меня и, главное, как?

—Кто вы все? — неуверенно произношу, боясь быть непонятым. Мой собеседник усмехается.

— Кто мы? Мы слуги твоего отца...

Отец...

2
Мой отец умирает...
Казалось, что эта мысль на самом деле так въелась в моё подсознание, что в какой-то момент произошел сбой. Наверное, я поехал. Точнее, крыша поехала. Да, этот дом мне знаком. А, может, не весь, а только какая-то его часть? Как странно... Веранду я никогда не видел, но верхние комнаты наизусть знаю. Отец... Он в сознании, интересно? Я начинаю судорожно вспоминать, кто у меня еще остался, но, как это бывает во сне или при сумасшествии, я никак не могу отделить живых от тех, кто покинул меня, кто умер. Кто же у меня остался, помимо отца? Бабушка... Но её нет, несколько лет как. Я принимаю это как данность, и, не давая развиться этой мысли, вспоминаю других. Мама... Жива, но где-то далеко. Она не в этом городе. И дедушка. Тоже не тут. Я остался один с умирающим отцом?
Захожу в комнату, где он лежит. Удивляюсь ярким лучам солнца, бьющим в окно, а еще непривычным для меня разноцветным обоям. Это невозможно. Почему-то мне казалось, что тут должна быть полутьма. Но её нет.

— Привет, — протягиваю робко, поглядывая на стены. Я всегда его боялся, хотя мы относительно недавно познакомились. Я пытался быть хорошим сыном, а он... Да вроде любил меня. Или нет?

— А, ты. Ну как там дела? — отец лежит на боку, одетый, тоже какой-то яркий. Желто-зеленая вязаная футболка, синие джинсы. Мне снова кажется, что это сон. Куда он оделся, если уже много дней не выходит на улицу? Причём оделся, как на парад.

— Там, на веранде, бегает что-то странное, — я не знаю, о чём говорить. Даже точно уверен, что он задал мне вопрос, потому что надо было что-то спросить, потому что молчать неуместно. И я не думаю, что он будет меня слушать. Но я ошибаюсь. Он оживляется:

— Мне слуги говорили, но я решил, что это выдумки. Разносят сплетни, ты же знаешь, как они любят сочинять сказки, чтоб было о чём пошептаться, — с легким кряхтением он приподнимается на подушках. — Что там бегает? — смотрит на меня, а я прислоняюсь к стене, пялясь в открытое окно, за которым видны верхушки деревьев. Они покачиваются от ветра.
Несмотря на тихий голос и бледный вид, он все так же имеет на меня огромное влияние. Я чувствую себя ребенком перед ним. И неважно, что он слаб, и на его изможденном лице усталость, а сам он болен.

— Монстр. Голова кошки, в панцире, хвост червя. И, главное, он пропадает. Возле стены, — чувствую, что несу бред. Сейчас он засмеётся и скажет, что я маюсь дурью, что так и не научился ничему. Становиться стыдно за то, что не удержался и ляпнул. Даже плечи словно становятся уже, и я сам меньше.

— Все его так описывают. Ещё у них предметы то ли исчезают, то ли путешествуют по воздуху, — на удивление спокойно реагирует, в его потускневших глазах даже появляется проблеск интереса. — Пойди и выясни, что это за чертовщина. И расскажешь мне. Я должен знать, что происходит в моем доме. Понял?

— Но если этого никто в доме не знают, то как это узнаю я? - пытаюсь возразить, но натыкаюсь на холодный колючий взгляд.

— Я тебя не расслышал. Хочешь увильнуть от моей просьбы?

— Нет, я всё сделаю, — отвожу глаза, бесцельно разглядывая разноцветные обои, изо всех сил стараясь сохранить ровный тон, чтобы не раздражать отца.

— Приступай, я жду результатов.

— Конечно, папа, — выхожу из комнаты, аккуратно прикрывая дверь за собой. Отец, хоть и болен, не растерял своего деспотизма. Да, я именно так всегда называл это свойство его личности. Единственный человек, которому я боялся возразить. И сейчас даже не пытался. Пусть он болен, пусть умирает, но я должен буду принести ответ ему на блюдце.

Закат был ярким, алым. Спустившись во двор, я смотрел на него, прижавшись к изгороди, за которой, в обрыве, рокотал горный поток. Розовые бутоны набухли и готовы были раскрыться.

Утро мне ничем не помогло. Я вернулся на веранду, где позавтракал вместе со слугами. Они меня почти не замечали. И лишь один ядовито улыбался, не сводя с меня глаз. Настолько нахально, что после трапезы я подошёл к нему. В ту же секунду его лицо изобразило полнейшее смирение.

— Ты слуга? — цедя сквозь зубы, чувствую кожей, как он злорадствует моему положению. И это приводит меня в сухую, ледяную ярость.
— Да, я слуга вашего отца. Простите, мне надо работать, — на устах уже возникает заботливая, почти грустная улыбка. Лицемер. — Мне ваш отец дал массу заданий.

Я киваю. Ругаться со слугами - это унижать себя. Даже если они обсуждают тебя за твоей спиной. Они слишком давно тут, много знают. И, кажется, у них есть причины так улыбаться. Но если я выдам себя, свою злость, я навсегда упаду в их глазах. И в своих собственных.
Сажусь снова на стол, глядя на суету на веранде. Кто-то моет пол, девушка в сером, куцем платье расставляет тарелки в резной дубовый шкаф. Вокруг окрики, смех.

— С утра пить! Ты с ума сошёл! — другая служанка, милая шатеночка, вырывает из рук одного из парней бутылку виски и, виляя бедрами, идет к буфету в углу веранды. — До вечера не вздумай.

— Да что ты делаешь, голубоглазка! — в притворном отчаянии вскрикивает слуга, и тут вдруг резко меняет тон. — Стой! Стой! Туда не клади! Только не это...

Девушка ставит виски на гладкую деревянную поверхность, и в эту секунду... Бутылка исчезает. Вот оно, то место, которое надо избегать. Оторопело смотрю, не веря своим глазам. Однако служанка ни капли не расстроена.

— К вечеру получишь!
— Или через несколько дней! — парень поворачивается спиной и начинает мыть полы, а я снова перевожу взгляд на одинокий буфет. Бутылка не появляется, словно никогда и не стояла. Но я же видел, была... Поднявшись, подхожу к буфету, касаясь рукой прохладного дерева. От угла столешницы веду к месту пропажи. Чуть прохладнее, мутнеет воздух, и становится неловко. Девушка наблюдает за мной, уголками губ улыбаясь, словно посмеивается, снисходительно, как над ребенком. Страшно. Сглатываю, одергивая руку и снова отходя к стене.

Как ни в чём ни бывало, парень моет пол, служанка посуду...
Я вспоминаю о задании отца. Ему нужно объяснить, почему тут пропадают предметы, и кто эти чудовища, которые ползают по полу. Будто я могу дать вразумительный ответ на это. Но я знаю отца, хорошо знаю. Он не даёт заданий, с которыми я бы не справился. Он слишком умён. Деспот, но его познания о мире и человеке мне всегда казались уникальными. Не было ни одной жизненной ситуации, которую он не мог бы разложить по полочкам. Только я редко просил у него совета. Те проблемы, которые мне приходилось решать, родителям не рассказывают.
Я сижу, не шевелясь... Как в трансе. Некоторые слуги разошлись, кто-то готовит, прямо тут. А я смотрю, вслушиваюсь. Отец ждет ответа.

Вдруг на другом конце веранды, на столе, что-то мелькнуло. Бутылка. Та самая. Никто её не замечает, но я решаю ничего не трогать, просто смотреть. Проходит минут пять... И стол снова пуст. Так где же она?.. Я отпускаю все мысли, закрываю глаза и расслабляюсь. Гул голосов сливается в однотонную песенку, которая, укачивая, вводит меня в глубокий транс.
У меня редко это получается, но сегодня, кажется, повезло. Вроде и место не подходящее, однако я не желаю упустить спонтанность момента. Я погружаюсь в себя.

Три плоскости. Три мира. Всё просто. Настолько просто, что я даже разочарован.

Я начинаю понимать, что тут происходит. Это разлом пространства и времени, которое спровоцировало искажение видимых объектов. В одном месте образовалась дыра. А в другом на себя наложились три измерения. И это значит, что нет никаких монстров. Просто где-то отдельно гуляет кошка, где-то ползет улитка, а где-то червь. Они в какой-то момент оказались слишком близко друг к другу, а дыра, куда их теперь затягивает, спровоцировала цикличность. Я открываю глаза. Уже вечер. А на буфете стоит бутылка виски.

3
Отец доволен моим объяснением происходящего. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить, хотя за весь наш разговор он не произносит ни слова. Не потому, что не может говорить. Просто не считает нужным. Я стою, снова прижавшись спиной к стене, параллельно размышляя о разломе. Это можно использовать, и не только для того, чтобы прятать бутылки от пьющих слуг. Отделяюсь от стены, не спуская глаз с отца. Что-то подсказывает, что ему осталось недолго. Я спокоен. Так спокоен, что даже тошнит от самого себя.

— Я завтра зайду, — выхожу, закрывая дверь. Крутится какая-то мысль, что-то важное. Вроде близко, но ускользает. На веранде темно, уже ночь. Не обращая внимания на искры на полу, чем-то похожие на светлячков, прохожу в свою комнату. Хочется курить.
Утро я встречаю с твердым осознанием того, что мне нужно. В голове бродят новые мысли и идеи, замыкаясь в тесный круг.

— Если это место разлома, — бормочу, стоя у зеркала в ванной и внимательно рассматривая себя, — то, значит, тут близок мир мертвых, — на этот моменте я замираю, перебирая пальцами волосы, убирая пару прядей назад.

Понимаю, что мне дали необыкновенный шанс. Шанс, который нельзя упустить.

Мысли перебивают все. Внутри что-то дергается, копошится, заставляет меня вскочить с места и помчаться к этой завесе... Завесе тайны.
Я хочу ее открыть. Осознание произошедшего приходит не сразу. Но постепенно перевариваешь полученную информацию. Осознаешь, и волнение пропадает. Остается лишь неумолимое желание заглянуть за грань, хотя бы одним глазком. Меня с детства мучила масса загадок, и с тех пор ничего не изменилось.
Прихожу на веранду, стреляю у слуги сигару и, выпив наспех кофе, впервые за несколько дней выхожу с территории усадьбы. Снова, на мгновение, возникает вопрос:
Где я?
Хотя... Я уже догадываюсь. Три мира сомкнулись, и я, обитатель одного из них, вдруг оказался тут. Почти что чудом. Я властелин этого маленького, исковерканного мира.

Стоит мне выйти за ворота, как все становиться привычнее и более знакомо. Я знаю, что это за место, откуда так хорошо любоваться закатом. Как я сразу не узнал Вышеград в Праге? Но на него наложилось ещё какое-то место, Восток... И ещё...
Я иду вдоль ограды, от обрыва, бреду наугад, разглядывая высоченные древние стены, обвитые плющом. Ищу кладбище. Чутье подсказывает, что в этом уникальном месте наложились минимум два измерения, что есть дыра, куда рукой подать до мёртвых. Но мне нужна свежая могила на территории разлома, чтобы умерший не успел ещё покинуть те пределы, за которыми я до него просто не дотянусь.
А вот и то, что мне нужно.
Несколько средневековых захоронений. Бугорки земли, искаженные измерениями, лишены надгробных плит и памятников, зато покрыты ковром из мха и яркими лепестками фиалок над зеленым бархатом ковра. Солнце ярко освещает могилы, и я невольно останавливаюсь, завороженный красотой этого места. Я улыбаюсь сам себе. Здесь не нужны надписи. Если хочешь понять, кто тут похоронен, просто спроси. Спроси фиалки, спроси воздух, который наполнен вибрирующей информацией. Посмотри под ноги. Там, сквозь землю, пробивается хрустальный луч. Скользи по нему, и всё узнаешь.
Делаю еще несколько шагов. Свежая могила. Она не так красива, как соседние. Да и умом я понимаю, что находится она совершенно в другом месте, а может, даже и времени, а значит, это то место, которое я искал.
Я устраиваюсь прямо на теплой земле, рядом, разглядывая свежие венки и табличку с именем и датой рождения и смерти. Я не знаю покойника, но это и не важно. Расслабляюсь, стараясь понять, где же находится эта дыра. Прямо в могиле. Отлично.
Я прикладываю все силы, чтобы нащупать луч, чтобы проследить его и окликнуть мёртвого. Закрываю глаза, вдыхая запах фиалок и горячего солнца.
Есть...
Я чувствую его, и это так просто и очевидно, что становится даже удивительно. Мир мёртвых так близок, что я даже перестаю расстраиваться от мысли, что смерть - это самая длинная разлука на свете. Умерший еще здесь, он только готовится к своему долгому пути на свой далекий континент. Я с ним пытаюсь общаться, но он не слишком рад этому. И всё-таки я добиваюсь своего. Коснувшись запретного луча, я получаю возможность искать тех, кто мне нужен. А мне нужен только один человек.

Открываю глаза. Солнце там же. Яркое, палит, а я растягиваюсь на земле и с наслаждением закуриваю.

Я коснусь незримого, недозволенного.

От таких мыслей, которые быстро пролетаю в моей голове, словно летний ветерок колышет траву, вздрагиваю. По телу проходят мурашки. Легкая волна страха пробегает по спине. Небольшой отдых. Даже не отдых. Я оттягиваю момент, предвкушаю его, пробую на вкус...
У меня две цели. Первая - это понять, что там, в мире мёртвых. Вторая - увидеться с ней... Улыбаюсь, затем отбрасываю сигару и погружаюсь в себя. Луч, я его чувствую. Я на верном пути.
Сначала темно, но постепенно возникает картинка, как будто я разбиваю стену, отделяющую меня от того, что я желаю увидеть.
Бабушка... Как же я по тебе соскучился за эти годы! И вот удивительно, и ты меня видишь, и я тебя. Невольно улыбаюсь, рассматривая обстановку. Ты в электричке, едешь куда-то...

— Привет, — смотрю на неё, опасаясь, что от переизбытка эмоций меня вышибет отсюда. Я должен сохранять это хрупкое, но такое важное равновесие. — Так ты ещё не на континенте?

— Да, все эти годы я еду, и я уже очень далеко. Не ожидала тебя тут увидеть, — бабушка как будто от меня отвыкла, а точнее... Я знаю, что мертвые, как бы сильно не любили живых, стараются избегать контактов с ними. Это разные миры, и они не должны прикасаться. А я всё нарушаю, но я и не виноват в этом. Сама судьба меня на это толкает.

— И как ты? Ты всем довольна?

— Нет, мне не нравится моя одежда, и еду я очень долго, — бабушка скрещивает руки на груди, а я оглядываю вагон. Он полупустой, хотя кое-кто едет стоя. В основном тут пожилые люди, чаще женщины. Некоторые сидят по двое, трое. И переговариваются. Они едут в той одежде, в которой их похоронили. Хотя некоторые переодеты.

— А ты разве не научилась создавать себе одежду, которая тебе нравится?

Молчит. Может, она попыталась, а вышло это? Я же помню, что хоронили её в другом платье. Еще раз оглядываю вагон, улыбаюсь бабушке, которая по-прежнему не хочет со мной разговаривать. Я не должен тут быть, дело в этом.
Но пока меня не выкинуло обратно, я должен хоть что-то понять для себя. Поезд. Почему такой? Почему это электричка?

В памяти вспыхивает воспоминание, которое ставит всё на свои места. Во время одного из своих астральных путешествий я однажды набрёл на один храм, напоминающий по силе то место, где я находился теперь. Но этот храм был давно разрушен. В моём настоящем. И обладал той же силой и мощью в параллельном измерении, которое наложилось сверху. Перед моими глазами был фундамент, груды камней, и я зашёл туда, отмечая на каждом шагу следы присутствия других людей. Плетёные кресла, стол, на котором были странного вида сосуды. Я блуждал, рассматривая всё это и удивляясь. Будто кто-то тут живет, но покинул развалины за мгновение до моего прихода. Я шёл по тем местам, где были комнаты, не зная и не задумываясь, можно ли вообще находиться там постороннему человеку. Я переступил очередной порог несуществующей комнаты и оказался в поезде. Храм оказался порталом в другой мир.
Я увидел себя стоящим лицом к стене в купейном вагоне. Там, где проход. Только вагон был странного, незнакомого типа. За окном проплывали горы. Не Кавказские, не Уральские. Они были огромны, прекрасны, с заснеженными вершинами, но как я не пытался, я не мог понять, где я еду, куда.

Это заставляло меня нервничать, но и разжигало любопытство. Как всегда, я ничего не боялся. Ни погибнуть, блуждая в астральных мирах, ни застрять между своими снами. Я шёл по дорожке вдоль закрытых купе, отмечая, что внутренняя обстановка поезда чем-то перекликалась с развалинами храма. Окна и двери были сделаны из светлой древесины, и от вагона веяло каким-то особенным, необыкновенным уютом.

Одно из купе оказалось открытым. Я постучал и, на мгновение застыв на пороге, позволил себе зайти. На лавке сидела маленькая старушка в чёрном одеянии и в такой же чёрной косынке с белой полоской. Её сморщенное лицо мне показалось знакомым. Напротив неё - также одетая девочка, смуглая, лет четырнадцати.

— Здравствуйте, — тихо произнес я, вглядываясь в лицо пожилой женщины. Я понял, где я его видел. На многочисленных фотографиях. Это была Мать Тереза. Я встал как вкопанный.

— Здравствуйте, — старушка очень доброжелательно мне улыбнулась, так тепло, что, казалось, в вагоне стало светлее. Между тем я мимоходом оглядел купе. Оно было двухместным.

— Куда мы едем?

— В Дели, — Мать Тереза вскинула брови, с удивлением меня рассматривая. А я начал понимать, что это не обычный поезд, а Дели — не просто станция...

— А откуда?

— Как? Ты едешь в поезде и не знаешь, где садился? — в этот момент на лице пожилой женщины отразился гнев. — Как ты сюда попал?

— Я... В вагон... Случайно, — от резкой перемены настроения моей собеседницы мне стало неуютно. Я почувствовал себя преступником, хотя и не слишком был виноват, что тут оказался.

— Уходи! Быстрее уходи! Тебя тут не должно быть!

— Но как мне вернуться обратно? — поезд ехал без остановок, и я растерянно смотрел в окно.

— Также, как и попал сюда.

Считается, что чёрт может покинуть комнату только тем же путем, как и вошёл. Я оказался в похожей ситуации. Не прощаясь, я вышел из купе и пошел по коридору, борясь с приступом паники. Вот и то самое место. Я повернулся лицом к стене... И в ту же секунду оказался в храме. Уже позже мне пришла в голову мысль, что тот поезд шел из Тибета. Только это был параллельный мир. А может, это и был тот самый Континент Мертвых...

Больше я в те места не попадал, но история со странным поездом навсегда въелась в мою память. И вот опять, на этот раз электричка.
Я почувствовал, как удаляюсь от бабушки, с пониманием того, что происходит с умершими. Да, получалось так, что все, кто отходил в мир иной (или почти все), оказывались в поезде, который вез их в места вечного пристанища. И от того, насколько ты хорошо вёл себя при жизни, такой уровень комфорта тебе и предоставлялся в путешествии. Чистилище.
Я бы хотел узнать, что ждёт мертвых на конечной станции, но они и сами об этом не догадываются. И я отступаюсь. Вот он, мой предел.
Я открываю глаза, когда солнце склоняется к горизонту. Поднимаюсь с земли и, оглядев могилы, возвращаюсь обратно в усадьбу. Я уже знаю, что мой отец только что умер.

@темы: Своё, Фэнтези, Рассказ, Сны