Гул мотора мотоцикла разрывал стоячий воздух городских окраин. Ветер свистел в ушах, но сердце, казалось, колотило по ребрам еще быстрее, грозя ежесекундно покинуть грудную клетку, осыпав асфальт грудой осколков разбитого тела.

…Уцелели лишь грудь с предплечьем и лицо. Пепельно-серая маска, неподвижно вросшая в небо стеклом опустевших глаз. Его глаз.
От ужаса не в силах закричать, не в состоянии заплакать, взяла в руки разбитые останки… пустого тела.
- Не пугайся, - он. – Я одеваю это, чтобы казаться сильнее.
Тепло и утешительно улыбается, протягивая руки, приглашая в объятия. Подняв глаза, выпустила из онемевших пальцев пустой панцирь. Прижалась к горячей груди, чувствовала на талии кольцо сильных рук. Остальное перестало существовать.

Картинки, с бешеной скоростью пролетая мимо, постепенно меняют городской пейзаж на семхозские поля. Быстрее. Быстрее. Обезумев, выжимала педаль газа. Скорость и тяжелая музыка действуют как анестетик.

Невыносимый страх накрыл волной. Разбиться. НЕ почувствовав даже боли. Пронеслось. И он потерян тогда безвозвратно. Как ощутимо стало единство одного мира – ведь «Мы» так возможно спасти!
Заглушила мотор. Дальше от обочины, в прохладную весеннюю траву. Железный конь мирно замер в полуметре от вздымающейся в мерном дыхании хрупкой груди. Как будто и не было бешеной гонки. Накренился тихонько.
Сорвала травинку, трепетавшую на ветру возле лица. Расстегнула куртку, вдохнула вечерний кислород – к утру будет дождь.

Вдалеке по полотну дороги бешено просквозила фура, не сбавив на повороте. Водитель пьян. Храни его…