Ну и немного лытбыра. Уже месяц у меня какое-то странное ощущение. Полная апатия, тоска, сторонюсь людей хотя я поклялся себе, что никогда не впаду в депрессию. Целый месяц болит голова, усталость, головокружение, постоянно хочется спать. Проверялся, сказали, что все нормально. После этого я поклялся себе, что не буду тухнуть, однако не сдержал данного себе обещания и теперь страшусь этого. Что в один прекрасный день я и впрямь заболею.
Вот так. То ли я растратил всю свою энергию на людей, которые тухли, а кстати, многие мои друзья, сейчас резко пошли вперед, взялись за дела и перестали ныть и пить. Или может я и впрямь болен… Или лето в меня вползло нечто, свернулось клубком и принялось всасывать осеннюю черноту….
Нет, я не сижу, уставившись в один угол. Остались какие-то маленькие радости — покурить там, пожевать что-то. Но как хочется вновь радоваться каждому дню, избавиться от этой постоянной непрерывной боли…
Впрочем, я отвлекся. Итак, рассказ.
читать дальше
Ворон
Вы замечали, что очень многие братья наши меньшие похожи на людей? Или наоборот, мы, люди, напоминаем животных. Венец ли мы творения? Впрочем, этот вопрос проще оставить для ученых. А вот ответ на первый вопрос общеизвестный факт. Конечно же, животные похожи на людей. И не только звери, но и птицы. Достаточно понаблюдать за ними какое-то время.
Лучше всего это сделать следующим образом – сделать простенькую кормушку, вывесить ее за окно и насыпать хлеба или семечек. Через какое-то время туда слетится целая стая птиц. Точно так и поступил некий молодой человек. Ранним утром он стоял на балконе, на десятом этаже и крошил булку, ожидая гостей для трапезы. Чаще всего это были голуби, обосновавшиеся чуть выше – на чердаке. Вот и сейчас на балкон залетел типичный символ мира и принялся деловито клевать крошки. Юношу он ничуть не боялся. Если бы тот хотел, то мог бы взять в руки любую птицу, но подросток давно уже так не делал. Вскоре стали слетаться и остальные птицы. Но хозяин кормушки не стал наблюдать за птицами. Он лишь насыпал несколько крошек в стороне для Фродо – маленького голубя, которого вечно обижали птицы покрупнее. «И я такой же»,- подумал подросток и пошел в комнату. Плюхнувшись на раскладушку, он взял книгу, которую не дочитал вчера вечером и углубился в нее. Но только его мысли покинули этот мир, как скрипнула дверь и в комнату вошла полноватая женщина лет сорока, просто нагнав своим присутствием, резкий запах стирального порошка и мыла.
- Павлуша, опять ты всякой ерундой занимаешься.
- Мам, ты разве не видишь, чем я занят. И еще я просил не называть меня так.
- Ну, конечно,- женщина хлопнула себя руками по бедрам,- ты читаешь очередную летопись мира меча и магии, о, Элберт.
- Мам, а твои сериалы и ток-шоу с Малаховым, чем лучше?
- Да ничем. Та же самая чушь. Но я же не погружаюсь в этот мир. А ты? Тебе пятнадцать, ты молодой здоровый парень и сидишь, уткнувшись в книжку. Ладно бы классиков читал или учебники, у тебя как раз за год по геометрии трояк вылез, а то все эльфы да магия,- говорила женщина абсолютно без злобы, лишь слегка иронично.
- Мам, мне это нравится. Это искусство.
- Ну, искусство искусством, а шел бы лучше мяч во дворе погонял с ребятами. Такой погожий денек выдался. Во всяком случае, тазик с бельем ты в любом случае в дворик вынесешь. Кстати в твоей книге не написано, как эльфы штаны стирают?
- Нет.
- Ну, а я на личном опыте убедилась, что штаны эльфам стирают мамы,- женщина рассмеялась и вышла из комнаты.
Подросток, впрочем, отложил книгу, но лишь для того, чтобы усесться в кресло и включить компьютер.
Павел или как он называл себя Элберт, ничуть не обиделся на слова мамы. Она растила его одна, так как отец исчез в неизвестном направлении. С самого раннего детства она стремилась сделать так, чтоб сын ни в чем не нуждался, проводя дни и ночи в окружении цифр и документов, а чуть позже в компании с компьютером, овладевая бухгалтерскими программами. В глазах рябило от бесконечных дебетов и кредитов, но Раиса, так звали мать, всегда находила время, чтоб заниматься сыном.
«И вот только сейчас она начала осознавать, что ее воспитание имело и недостатки»- с грустью подумал Элберт, ожидая загрузки компьютера. Когда экран на мгновение щелкнул и потух, чтобы вспыхнуть уже «рабочим столом», подросток увидел свое отражение. Типичный маменькин сынок– бледное, словно, измазанное известью тело, худоба, как у анорексичной модели, немного длинные волосы, так как отрастить хотя бы до плеч не разрешала мама. Элберт грустно усмехнулся. «Что мешает тебе пойти в тренажерный зал или просто отжиматься по утрам? Лишь твоя собственная лень»,- в очередной раз отругал себя подросток. После он поймал себя на мысли, что в его школе, как и в городе, есть куча анорексичных треш-мальчиков с аккуратными челочками, и в модных рокерских одеждах. Они являлись объектом ненависти всей шпаны и предметом восхищения всех девчонок. Однако побои от хулиганов всегда доставались Павлу, во всяком случае, подросток ни разу не видел, чтобы «модных мальчиков» били. С девушками ситуация была также обратно пропорциональная – пока еще никто из молодых представительниц женского пола с ним общаться не хотел.
Компьютер загрузился. Теперь на очереди была игра. Несмотря на то, что Элберт был страстным любителем фэнтези, сейчас он намеревался почувствовать себя злым тоталитарным диктатором в новой стратегии. Благо, компьютер был новый, да и к тому же еще с «апгрейдом», хотя куда еще. Тем не менее, игра требовала загрузки, и Элберт стал разглядывать кормушку. На его удивление птиц там не было вообще, кроме одной. Огромного черного ворона, который пристально смотрел на подростка.
Павел, как завороженный встал из-за стола и вышел на балкон. Ворон даже и не шелохнулся. Рядом валялось много хлебных крошек, но он к ним даже не притронулся.
- Ты чего хочешь? - спросил Павел.
Ворон промолчал и сделал несколько шагов. И тут подросток заметил, что у него на ноге кольцо. Также птицы попадались ему и раньше, но у ворона висел не медный, а серебряный кусок металла, украшенный странными символами.
- Ты не из страны эльфов прилетел?
Ворон повернул голову и оглушительно каркнул. Именно оглушительно, по-другому сказать было нельзя. А потом взлетел и уселся подростку на его плечо. Элберт, хоть и привык к птицам, но отшатнулся. Однако потом смело вытянул руку и ворон важно прошагал по ней. «Тяжелый»,-подумал Павел.
- Ты ко мне прилетел?- спросил негромко Элберт и тут же обругал себя мысленно, мол, уже с птицами общаюсь.
Но ворон кивнул.
- Издалека?
Вновь кивнул.
- Ты из этого города?
Ворон помотал головой из стороны в сторону. Павел опешил – птица понимает человека. Или просто совпадение?
- Сам прилетел?
Ответ отрицательный.
- Послали?
Еле заметный кивок.
- Именно ко мне?
Ворон замотал головой, подтверждая ответ.
- Ты голоден?
«Нет».
- А голубей, зачем распугал?
Раздалось тихое карканье, похожее на смех.
- Зачем ты прилетел?
Ворон поддался головой вперед, словно указывая на что-то клювом. Элберт внимательно присмотрелся. Стол, компьютер, листы бумаги, стаканчик с ручками, диски, плеер, книги, несколько фигурок из аниме и компьютерных игр.
- В компьютер хочешь поиграть?- спросил Элберт и засмеялся.
Ворон каркнул гневно. А потом взлетел и выпорхнул в окно. Сделав круг над коробкой двора, загадочная птица улетела, растворившись в каменных джунглях спального района.
Элберт долго смотрел вслед. «Просто совпадение…. Дрессированный ворон и все»,- подумал он и вспомнил, что его ждет давно уже загрузившаяся компьютерная игра. Однако сев в кресло, мальчик стал пристально разглядывать фигурку лесной феи, купленной в магазине сувениров. В отличие от пластиковых фигурок, где эльфийки представали воинственно-сексуальными амазонками в бронированном нижнем белье, эта казалась обычной девочкой. «Только немного другой, не как все эти пафосные и грубые дочери Евы». Прекрасное лицо. Белая кожа, длинные черные волосы, голубые глаза. Казалось, что она встанет и унесется к себе, в лес.
- Элберт, пора вешать одежду,- раздался голос мамы. «Я вообще сегодня поиграю или нет»,- подумал подросток.
На улице стоял погожий весенний денек. Один из таких, когда в куртке жарко, а в свитере холодно. Элберт был в одной лишь майке и, поэтому вмиг покрылся гусиной кожей. Однако он спокойно начал вешать белье. Когда он разместил почти весь тазик, сзади раздался грубый голос:
- Эй, лох, ты устроился работать прачкой?
Павел испуганно обернулся. Перед ним стоял Беличко, а чуть поодаль Долди и Гоча.
- Нет.
- А что белье вешаешь?
- Стирка.
- Значит, стирка. А что же ты говоришь, что ты не прачка? Получается, что я балабол?
- Вовсе нет.
- Значит балабол – ты, -тут Беличко нанес пощечину такой силы, что Павел едва не упал на землю. Второй удар был в солнечное сплетение, от которого подросток согнулся пополам.
- Слышь, ты, бельишко перестираешь, прачка.
С этими словами Беличко отвесил еще одну пощечину. Затем он схватил белую майку, висящую на бельевой веревке, и швырнул на землю, немного потоптавшись на ней. Этого было достаточно, чтобы майка покрылась грязью полностью. Следом он сдернул простыню и уже хотел перевернуть ногой таз, как Элберт закричал:
- Не смей!
Ответом ему стал сильный удар в висок. Подбежали друзья Беличко, надеясь, как обычно, попинать беззащитную жертву. Павел свернулся калачиком, приготовившись к ударам, но вместо них раздалось громкое карканье и крик хулиганов.
- Лови ее!- орал кто-то.
Хлопанье крыльев, карканье и мат. Приоткрыв глаза, он увидел, что все лицо Беличко в крови, над ним кружит тот самый ворон, что десять минут назад залетел к нему на балкон. Серебряное кольцо ярко сверкало в лучах осеннего солнца. Элберту почему-то показалось, что птице ничего не стоит выклевать обидчикам глаза, но он не делает этого нарочно.
- Павлик, с тобой все нормально?- раздался голос его мамы.
Пацаны спешно отбежали. Кто-то крикнул: «Атас, пацаны!» Вскоре хулиганы скрылись за углом. Элберт, кряхтя, поднялся и принялся развешивать вещи, а грязные аккуратно откладывать в сторону. Все это он делал под присмотром двух застывших глаз. Глаз ворона.
Вернувшись, домой, подросток долго спорил с матерью, стараясь объяснить, что драка с хулиганами это не смертельно, а белье можно отстирать. Та же устроила допрос с пристрастием, который закончился с телефонным звонком от бабушки. Но, даже общаясь по телефону, мама смогла заглянуть в комнату к Павлу, который только-только начал входить в роль диктатора.
- На днях бабушка собирается сходить к тебе в школу, так как у меня совершенно нет времени.
Павел вздохнул. По всем предметам у него были нормальные оценки и только по физкультуре вылезли «тройки». И если «физра» объяснялась физическим состоянием Павла и рвотными позывами, которые наступали у подростка, стоило ему услышать «норматив», то по второму предмету была прямо-таки аномалия. Правда объяснялась она очень просто – Валентина Дмитриевна за что-то невзлюбила Элберта и если по алгебре она кое-как ставила «четыре», то по геометрии была лишь тройка, пусть и твердая.
И может все ничего, да вот начальство школьное, точнее кто-то из завучей поставил геометрию 9-ому «А», в котором и учился Павел, первыми двумя уроками в понедельник. Нетрудно представить какое настроение было у Элберта, когда он шел в школу утром в понедельник. Вдобавок дорога до школы занимала пятнадцать минут пешим ходом. На автобусе ехать же было неудобно, так как маршрут делал крюк в две остановки, только увеличивая путь.
Но самой большой несправедливостью, по мнению подростка, был дождь. В ночь с воскресенье на понедельник хлынул страшный ливень, превратившийся к утру в морось. Дул пронизывающий северный ветер, раскачивая черные голые ветви деревьев. «Скоро снег сорвется. Кончились последние теплые деньки», - шептались бабушки, идущие по каким-то своим делам.
В школе было тепло и все ярко заливало светом, по сравнению с утренними сумерками, но Элберту там стало еще противней– шум и суета. «Наверное, лишь у меня хандра из-за осени, а обычные люди всегда полны жизни», - с грустью подумал Павел. Затем он вспомнил про письмо, которое забрал ворон и даже повеселел.
Вчера вечером к Элберту вновь прилетел тот самый ворон. На этот раз он с удовольствием съел крошки, а потом стал указывать клювом на стол. Когда мальчик взял ручку, ворон энергично закивал. Мальчик написал: «Благодарю хозяина ворона, кто бы ты ни был. С такой птицей не пропадешь». Ворон схватил записку и улетел. Больше мальчик его не видел.
В раздевалке Элберт спрятал свою куртку, как можно дальше, чтоб ее не скинули. Но стоило ему выйти, как кто-то отвесил ему подзатыльник.
- Придурок Па! -закричал кто-то.
- Придурок! – ответил ему кто-то еще.
- Эй, придурок Па, привет.
- Придурок Па, с тобой Мафа хочет встречаться.
Мафа была придурковатая девчонка, ходившая в мешкообразной одежде. Долгое время она была объектом травли, точнее, ее пытались таковой сделать, но то ли из-за ее терпеливости и игнорирования, то ли из-за ее тугодомия, когда жертва просто не догадывалась, что над нею издеваются, эту затею оставили.
Элберт подумал, что в принципе над ней не так уж и сильно издевались. Его же в прошлом году оплевывали и заставляли становиться на колени. В седьмом классе били толпой в двадцать человек. Но самым противным были не подобные случаи, а вот такие серые будни. Особенно невыносимы они были осенью, когда прорываются с севера холодные ветра, а небо заволакивает облаками. Хотя когда тебя бьют в майский жаркий день вовсе не лучше.
- Придурок Па!
-Эй, придурок Па, что руку обоссал, - крикнул Боря, одноклассник Элберта, но только тот протянул руку, как он харкнул в нее.
Павел в гневе бросился на него, но тут же получил ответный удар ногой по животу. Еще несколько ударов последовало в солнечное сплетение. Но долго бить Павла не стали – прозвенел звонок.
Твой класс. Коллектив из двадцати трех человек. Вожак – Грищенко – спортсмен, входящий в тройку лучших учеников класса по успеваемости. Гордость и пример. Элберт для него был не столько даже грушей, хотя удары он отрабатывал, будь здоров, сколько тот «антилидер», который и сплачивает группу лучше всех. Даже лучше харизматичного вожака. Рядом с Грищенко его приятели. Рядом с Грищенко его приятели, не «шестерки», а именно приятели. Триада, которую Элберт ненавидел больше всего. Дудик – лучше всех учится и вечный соперник Павла, а после«тройки» по геометрии и вообще пример, которым тыкают учителя; Черный –секс-символ класса, «увлекающийся человек» и главный экзекутор Павла; Боря –бывшая «шестерка», которая выбилась в «вальты», благодаря усиленным занятием боксом, пустующей квартире, куда можно было привести народ и связями в пивном ларьке.
Остальной класс не лучше. Он разделен на две части, во всяком случае, среди парней. Первая часть это «шестерки» лидера или его друзей, вторая те, кому глубоко на все плевать. Элберт долго задавался вопросом, а почему именно он стал объектом травли, а не кто-то из «пофигистов». Ладно, Лисин – он два метра ростом и косая сажень в плечах, ладно Ахмед, он, чуть что, нагоняе т своих братьев, хоть и мирный по натуре. Ну а остальные? Такие же тихони, как и Павел.
Именно подобные размышления занимали голову подростка, пока его не вызвала к доске учительница и начала, как она это называла «эталонную проверку». Ее, так или иначе, проходил каждый учащийся.Заключалась она в том, что ученик за пять минут должен был написать домашнее задание, которое не выполнить, не рассказав наизусть теоремы, связанные с ним или теоремы из которых они вытекают. Как назло Павел не знал ничего.
После геометрии последовали уроки не менее унылые скучные. На физике учительница закатила истерику всему классу, русский запомнился разбором полетов, ой простите, диктантов, химия выделилась долгим и самым скучным объяснением преподавателя об электролизах, биология окончательно добила Элберта хромосомами и задачами на них. Тем не менее, оставался английский, который он высидел в полумертвом состоянии. Да, не очень гуманно поступили завучи, поставив девятому «А» семь уроков в понедельник. Но еще более изощренной пыткой было поставить аналогичное количество уроков на вторник, прибавив факультатив по математике, уйти с которого было смерти подобно, так как Валентина Михайловна звонила и говорила родителям вкрадчивым голосом:
- Здравствуйте, это ваш сын (дочь) не посещает факультатив? (имя школьника) ваш же лоботряс? Мне-то все равно ходит он или нет, но это вы платите восемь сотен в месяц. И ваши вложения сейчас просто сгорают, как деньги в нерентабельном предприятии.
Последняя фраза действовала особенно сильно, так как родители мигом выискивали чадо и устраивали приличное разбирательство.
К концу недели Элберт стал замечать, что он не живет. Вся моя жизнь, - думал он под монотонный голос химички, - состоит из двух иллюзий. Первая – негативная – моя школа. Она моя тюрьма, моя клеть. Неудивительно, что она мне кажется иллюзией, кошмарным сном, особенно сейчас, в осень, когда единственное желание забраться под одеяло и спать до весны. Вторая иллюзия это игры, книги или фильмы. Если фентезийные миры иллюзорны, то почему бы не быть иллюзорным и этому миру? Плавают две иллюзии, как инь и янь, а я меж них. Но хорошего понемножку – в другие миры никогда не перебраться. А реальный мир останется навеки. Я вырасту и пойду в колледж, чтоб стать бухгалтером, ибо мама не разрешит свернуть в другую сторону. А после я буду работать бухгалтером, пока не умру. Меня положат в самый дешевый гроб и все. Наверное, правы наши парни и лох – это судьба…»
- Кирпитов, - раздался над ухом у Павла голос «химички», - о чем я говорила только что?
- Лох – это судьба, -пробормотал в ответ, погруженный в себя подросток.
Весь класс затрясся от смеха. Учительница схватила журнал и хлопнула им по столу.
- Замолчали все, живо! А что касается вас, Кирпитов, то очень плохо. Я только что объясняла новую тему. И как с прошлой темой у вас ничего не получится. Вы домашнюю сделали?
- Нет, - буркнул Элберт.
- Чудесно. Просто чудесно. Год назад вы учились еще более-менее нормально, не как, конечно, чудесный ребенок Дудиков, но вы хотя бы соответствовали уровню ученика средней школы! Вы понимаете меня?
- Нет, - угрюмо ответил Павел.
- Ах, вы еще и хамите! дай дневник! Два по химии! Роспись мамы! Я еще и с классной поговорю! Плохо, Павел!
Класс лежал от смеха. Химичке долго еще приходилось стучать журналом и орать на учеников.
Выходные пролетели незаметно. Павел уткнулся в компьютер, следом в книгу, хотя мать, воспринявшая «двойку», как личное оскорбление и четыре часа объясняла материал, кое-как вогнав химию в голову сына.
Впрочем, Павел, больше всего времени провел на балконе, ожидая ворона. Но тот так и не прилетел.
Новый понедельник выдался солнечный, но холодный. Ночью температура упала до минус пяти, а днем упорно не хотела подниматься выше трех градусов. Все лужи замерзли. Ветер был невероятно силен.
Хотя к чему описывать понедельник? Все понедельники одинаковы.
Но этот первый день недели Элберт запомнил надолго. Целый день он ожидал бабушку – она хотела прийти и поговорить с классной руководительницей. День ничем не выделялся, разве что Грищенко со своей троицей награждали его кулаками больше обычного. Видно и у них началась осенняя хандра.
Под конец учебного дня, после шестого урока, Элберт вышел к входу школы. Голова гудела от всевозможных формул, правил и теорем. Больше всего хотелось умчаться как можно дальше, не только из школы, но из города, из страны, прочь, где нет ничего плохого. Но нельзя.
Вдалеке шла бабушка. Павлик заметил ее по ярко-рыжим волосам и фиолетовой сумке.
- Эй, придурок Па, что ты здесь делаешь, - раздался противный голос.
Рядом стояли Черный и Боря.
- А что, нельзя?
- Нет, нельзя. Директор школы издала указ, что о том, что лохам нельзя здесь стоять.
- Я что, лох?
- Ты что забыл, как сам признал это на химии, - Боря противно засмеялся.
- Слышь, придурок Па, ты, по-моему, стал много говорить. Тебя не учили вежливости, - вмещался в разговор Черный до этого молчавший.
Боря усмехнулся и сплюнул.
- Ну что, Борян, поучим придурка Па вежливости.
С этими словами он шагнул к Элберту и сильно ударил его по щеке. Тот отшатнулся.
- Страшно, щенок, отвык от профилактики?
Он хотел нанести еще один удар, как раздался голос:
- Оставь Павлика, гнида!
Прямо на подростков шла бабушка жертвы. В считанные секунды она подошла к ним, схватила Черного и с силой нанесла опешившему обидчику пощечину. Однако в следующую секунду он вырвался и дерзко крикнул:
- Я вашего Павлика бил и бить буду. Вы мне ничего не сделаете. У моего друга двоюродная бабушка директор этой школы.
Черный произнес слова отчетливо и с насмешкой, чем привел бабушку в негодование. Она грозно замахнулась сумкой, но обидчик и глазом не повел.
Элберт закрыл лицо руками и побежал прочь. Он буквально горел со стыда. «Только бы вырваться за пределы школы», - мелькало у него в голове. Но добежать до забора он не успел. Боря ловкой подсечкой сбил его и навалился сверху.
- Лежи, сука, не рыпайся. Тебе конец, ты понял, бабушкин внучок, - прошептал он прямо в ухо.
- Что такое? – раздался голос охранника.
Элберту хотелось выпрыгнуть из окна. Завтра в школе должен был начаться новый виток его травли, это Паша отчетливо понимал. Сегодняшний позор закончился вмешательством охранника. Бабушка после всего этого направилась к классной руководительнице и начала жаловаться на хулиганов, но та ответила, что драки между подростками явление нормальное, к тому же если
Павла обижают, то значит, есть за что и, вообще, лучше стоит заняться оценками, так как бывший хорошист скатывается на тройки.
Дома мама с бабушкой оказались в сложной ситуации, с одной стороны они были чрезвычайны, встревожены из-за нападок хулиганов, с другой намеревались отругать его за учебу. Но обычно тихий Павел повел себя очень странно: он наорал на мать и бабушку, а после заперся в комнате, надеясь, как можно скорее погрузиться в мир игры. Но только его мысли унеслись в другой мир, как он услышал сильный стук и хлопанье крыльев. Сняв наушники, он посмотрел в окно и увидел ворона. В клюве у него была сумочка, а на ноге блестело серебряное кольцо. Павел сразу же впустил птицу. Ворон влетел с громким карканьем и швырнул необычный груз. Элберт с большим любопытством заглянул в сумочку и достал оттуда клочок бумаги.
«Здравствуй, дорогой незнакомец. Спасибо, что написал. Многие не понимают, что хочет от них ворон. Точнее все не понимают. Ты первый и, наверное, единственный.
Скорее всего, ты поэт, менестрель или странник. Так описал твою душу ворон. По-моему ты менестрель, так как тебя хотели обидеть какие-то выродки. Хотя в наше время развелось немало таких, что не гнушаются поднять руку на скальда или барда. Во всяком случае, ты не грусти и напиши мне ответное письмо, а мой ворон попытается тебя защитить.
Аксиэль»
Именно такой текст был на листке бумаги. Помимо этого письмо было украшено затейливым узором. Элберт перебрал в голове множество аналогов с ним, а так же просто попытался понять, откуда это письмо. Однако единственной ниточкой был ворон. Черный ворон с застывшими разумными глазами.
Ответ Элберта был таков:
«Здравствуй, Аксиэль. Мое имя Элберт. Странно, что вы считаете меня менестрелем или скальдом – я обычный школьник из маленького городка, к югу от Воронежа, хотя пишу стихи и учусь играть на гитаре. Очень люблю птиц, кстати. А как вы так хорошо выдрессировали ворона?
Прошу прощения, что называю вас на «вы»,ведь я не знаю ваш возраст».
Дописав письмо, Павел положил его обратно в мешочек. Ворон громко каркнул, схватил его и унес.
На следующий день Элберт уже забыл про ворона. Его душу сковывал страх. Он перебрал в уме все возможные расправы, которые могли учинить его враги, и ему стало еще страшнее. Однако первые три урока прошли на удивление тихо и мирно. Обидчики кидали в его сторону косые взгляды, но даже не обзывались.
«Неужто они испугались и решили оставить меня в покое», - с удивлением подумал Павел.
На перемене между третьим и четвертым уроком он пошел в туалет. Но стоило ему зайти в кабинку, как раздались топот и перешептывания. Выглянув из кабинки, Павел понял, что его худшие опасения подтвердились.
Перед ним стояла троица его злейших противников и Грищенко. У входа стоял Хомяк и Пельменников – шестерки команды. На окне сидел Дранников, сопливый шестиклассник, постоянно вертящийся возле неразлучной четверки.
- Ну что, чмо, встретились, - усмехнулся Черный.
- Я же сказал тебе вчера, что все, тебе конец, - усмехнулся Боря.
- Пацаны, помолчите, пожалуйста, - вежливо сказал Грищенко и повернулся к Павлу, - слушай, придурок Па, зачем ты настучал?
- Я не стучал.
- Скажи спасибо, что мы твою старую кошелку вчера не убили. А могли бы. Понятно?
- Д-да.
В ответ Грищенко ударил Павла в лицо со всей силы. Мальчик упал, ударившись затылком, на мокрый пол.
- Вставай, мразота, мы еще не договорили, - сказал Боря и ударил Павла в пах, - вставай, гнида или еще раз ударю.
В голове у Элберта все гудело. Он с трудом поднялся, заметив краем глаза, что Хомяк снимет все на мобильный телефон. И тут же Грищенко нанес еще один удар, опрокинув Павла на пол.
- Пацаны, это самый легкий спарринг в моей жизни. Хомяк, что стоишь, давай крупный план.
- Там кто-то в туалет хочет, - произнес Пельмень.
- Скажи, что пацану плохо стало и не пускай никого, - ответил Черный, а потом повернулся к жертве и плюнул на нее.
- Итак, придурок Па, зачем настучал?
- Я не хотел. Клянусь,- несчастный подросток попытался подняться.
- Нет, ты настучал. Ты крыса, нытик и мразь, знаешь об этом?
Павел лишь испуганно закивал.
- А ты знаешь, как поступают с крысами?
- Н-нет.
- Их травят. Но ты, придурок Па, в общем-то, нормальный парень. Тебе нужна лишь хорошая профилактика. Заметь, мы проводим ее абсолютно бесплатно, а ты этого не ценишь. Впрочем, как я вижу, тебе она не очень сильно помогает. Во всяком случае, от стукачества не оберегает. Поэтому перейдем к комплексной терапии.
Он плюнул на Павла и с силой ударил его ногой. Его примеру последовала остальная троица и Дранников. Павел закричал, но это лишь позабавило мучителей.
- Эй, парни, берите ершик. Сделаем ему массаж. Дранников, иди, набери ведро. Сейчас мы немного искупаем придурка Па. Хомяк, твою дивизию, ты снимаешь или в телефон играешь?
Элберт, собрав последние силы, попытался подняться, но сильные удары опрокинули его обратно. Он был зажат в самом дальнем углу кабинки и полностью промок, так как пол был залит водой. В нос бил резкий запах хлорки, смешанный со зловонием из унитаза. Элберт закрыл глаза и приготовился к худшему.
Но вместо издевательств вдруг наступила краткая, на несколько мгновений тишина, а затем раздался звон разбитого стекла и дикий крик, переходящий в визг. По звукам Павел понял, что его обидчики ытаются вырваться из туалета. Вскоре послышалась отчетливая брань и новая волна криков, на сей раз низких, рычащих.
Что же могло в несколько мгновений превратить нахальных подростков в загнанных зверьков?
Павел открыл один глаз и обомлел от всего, что он увидел. Окно было разбито, и в помещение врывался пронизывающий холодный ветер. Рядом валялся, надрывно крича, Дранников. В его плече каким-то невероятным образом застряло несколько крупных осколков. Еще более невероятным было то, что стекло аккуратно проехало по его лицу, срезав кожу на лбу, содрав бровь и расцарапав щеку. Дудик и Пельмень лежали на полу, закрыв голову от страха. Хомяк забился в углу. Черный и Боря каким-то образом успели выскочить, распахнув настежь дверь. Их крики теперь оглашали всю школу.