Мой рассказ. Интересны любые мнения и конструктивная критика.
ЧитатьВ конце девятнадцатого столетия в одном туманном и сером городе произошло убийство, отличавшееся тем, что полиция, не могла даже предположить причину, по которой оно было совершено. Была убита молодая девушка дивной красоты, у нее были вырваны глаза. Она не была не изнасилована, не ограблена. Всю ночь она лежала в темном переулке, истекая кровью, и утром ее нашли бездыханную с лицом, обезображенным страданиями и залитым запекшейся кровью. Убийца так и не был найден, и ровно через год в тот же час и в том же городе было совершено новое убийство. Опять была убита молодая девушка и вновь она лишилась только глаз. Жертв объединяло лишь то, что глаза у обеих были изумрудно-зеленого цвета.
С тех пор на протяжении более чем двадцати лет раз в год в один и тот же день какой-нибудь ранний прохожий обнаруживал на улице убитую девушку с вырванными глазами, пугающую сочетанием изысканной красоты и уродства злодейства, совершенного над ней. Но никто не придавал особенного значения этим убийствам, так как в городе ежедневно происходило множество преступлений. Только один уважаемый мужчина не мог спать спокойно, с тех пор как произошло первое преступление.
У него была молодая дочь, Изабелла, с изумрудными глазами, которая с каждым годом становилась прекрасней и прекрасней. И он старался не выпускать ее из дома, но разве это возможно? У нее появился жених, который любил ее больше жизни. Отец девушки хотел, чтобы они скорее поженились и уехали как можно дальше от этого города.
Однажды, в день, когда в очередной раз прошел ровно год со времени последнего убийства, Изабелла возвращалась со своим женихом домой с приема, но повозка сломалась, и жених, несмотря на категоричный запрет отца, предложил Изабелле дойти до дома пешком, и она согласилась. Увлеченные друг другом они повернули не туда и заблудились.
Уже стемнело, и светили фонари, но в том месте, где влюбленные шли по переулку, ограниченному двумя домами, не было фонаря. Вдруг из-за угла вышел человек в черном плаще, казавшийся огромным. Жених Изабеллы похолодел от дурного предчувствия, и крепче сжав руку Изабеллы, проклинал себя за легкомысленность. Ни одно окно не выходило на улицу, где они шли, и не было ни одного прохожего. Жених Изабеллы пытался убедить себя, что все в порядке, но его сердце билось неумолимо быстрее с каждым шагом, на ладонях выступил пот и он пошел быстрее, увлекая Изабеллу за собой навстречу пугающему незнакомцу. Незнакомец тоже ускорил шаг, и чем лучше могли его рассмотреть Изабелла со своим спутником, тем надежнее их сковывал ледяной ужас. Мужчина, шедший им навстречу, скрывал под грязным старым черным плащом огромный горб, все лицо его было в язвах, шрамах и струпьях, но самыми страшными были глаза: безумные, красные, безостановочно вращающиеся и носящие на себе отпечаток бесконечных страданий. На ходу это подобие человека вытаскивало медицинское лезвие, не отрывая взгляда от лица Изабеллы. Жених Изабеллы, который был не в силах более идти, остановился и загородил собой Изабеллу, держа ее за собой обеими руками, как будто надеясь, что ему удастся ее сохранить, если он будет ее держать.
В считанные секунды с нечеловеческой силой незнакомец схватил жениха Изабеллы за руку, раздробив кость, и ударил его о стену, молодой человек, ударившись о влажный кирпич, сполз на землю, оставив на стене следы крови от разбитого лица, чудовище вырвало у Изабеллы глаза и, та без звука, как кукла, упала на колени. Молодой человек встал, но тут же, протянув руки к своей невесте, упал рядом лицом вниз, он не мог выдохнуть, и ему казалось, что никогда больше не сможет.
Чудовище взирало на вырванные глаза как на сокровище, и тут с его спины упал плащ и обнажил не горб, а девушку, пришитую к нему. Пришита она была так, что в иных местах невозможно было различить, где ее кожа, а где кожа мужчины, к которому она была пришита. Они были одеты в какое-то грязное тряпье, и являлись единым организмом. И девушка, пришитая к чудовищу, была бы одной из самых прекрасных на земле, если бы не пустые глазницы, обрамленные давно запекшейся кровью. На мгновение в лице чудовища мелькнуло что-то человеческое, когда он взирал на вырванные у Изабеллы сокровища.
И вернувшись на много лет назад, во время, когда ровно через год должно было произойти первое убийство зеленоглазой девушки, можно увидеть с трудом узнаваемое лицо этого монстра, которое тогда принадлежало молодому человеку. Это был успешный молодой хирург, красивый, как ангел, с серьезным и немного суровым лицом. Он стоит в комнате своей молодой жены, в которой можно узнать девушку, пришитую к монстру; но в момент, в который мы ее видим, она сидит на кровати в вечернем платье и на ее лице сияют глаза точь-в-точь как у Изабеллы. Ее молодой муж ей что-то серьезно говорит, и она плачет, закрывая прекрасное лицо руками. Молодой хирург злится и выбегает из комнаты. Когда-то давно они собирались в театр и поссорились из-за какой-то глупости, и молодой хирург, вспылив вместо того, чтобы пойти в театр с любимой женой пошел заливать обиды спиртным.
Уже глубокой ночью, слегка пьяный, он возвращается домой, испытывая муки совести за то, что так поступил с женой. Открыв дверь своего дома, он сразу понимает, что что-то не так. И с замершим сердцем дойдя до гостиной, он видит, что там стоят двое его преданных слуг, которые служили еще его отцу, умершему не так давно. Стоят они около его жены, которая лежит на ковре. Он мгновенно подбегает к жене, протрезвевший от страха, и видит, что она умирает, потому что у нее вырваны глаза, и она ранена в живот. Обезумевший от горя, врач рвет волосы на голове, мечась по дому. Его взгляд падает на хирургические инструменты. Ему удается, соединив поврежденные органы своей жены со своими здоровыми через надрезы в спине, поддерживать в ней жизнь. Так они стали единым целым. С тех пор двери его дома закрылись навсегда для всех людей, и никто никогда не узнал о том, что случилось в его доме. Врач совершенно потерял человеческий облик, и в его безумии все потеряло для него смысл кроме потерянных глаз жены, поискам которых он посвятил свою жизнь, он окончательно превратился в монстра, раз в год выходя вечером на улицу и вырывая глаза напоминавшие ему глаза жены.
В ночь, когда он поссорился с женой, их дом ограбили. Слуги спали, только жена не спала – ждала своего мужа. Она увидела грабителей; они убили ее, вырвали ей глаза и унесли их с собой, потому что в то время были популярны теории о том, что у умерших остается на глазах изображение последнего, что они видели. Еще грабители сорвали у нее с шеи драгоценное ожерелье с изумрудом. Один из грабителей придя домой подарил это ожерелье своей беременной жене, которая через несколько месяцев родила дочь, которую назвали Изабеллой.
Монстр вложил вырванные у Изабеллы глаза в пустые глазницы девушки, пришитой к своей спине, и эти глаза встали в глазницы, как будто всегда там и находились. По щеке девушки покатилась слеза.
Наутро в первых тусклых лучах солнца на грязной серой улице блестел изумруд на груди мертвой Изабеллы, взиравшей пустыми глазницами в серое небо, а у нее в ногах лежал ее жених, которому тоже не удалось пережить эту ночь, потому что его сердце остановилось вместе с сердцем Изабеллы.
ЧитатьВ конце девятнадцатого столетия в одном туманном и сером городе произошло убийство, отличавшееся тем, что полиция, не могла даже предположить причину, по которой оно было совершено. Была убита молодая девушка дивной красоты, у нее были вырваны глаза. Она не была не изнасилована, не ограблена. Всю ночь она лежала в темном переулке, истекая кровью, и утром ее нашли бездыханную с лицом, обезображенным страданиями и залитым запекшейся кровью. Убийца так и не был найден, и ровно через год в тот же час и в том же городе было совершено новое убийство. Опять была убита молодая девушка и вновь она лишилась только глаз. Жертв объединяло лишь то, что глаза у обеих были изумрудно-зеленого цвета.
С тех пор на протяжении более чем двадцати лет раз в год в один и тот же день какой-нибудь ранний прохожий обнаруживал на улице убитую девушку с вырванными глазами, пугающую сочетанием изысканной красоты и уродства злодейства, совершенного над ней. Но никто не придавал особенного значения этим убийствам, так как в городе ежедневно происходило множество преступлений. Только один уважаемый мужчина не мог спать спокойно, с тех пор как произошло первое преступление.
У него была молодая дочь, Изабелла, с изумрудными глазами, которая с каждым годом становилась прекрасней и прекрасней. И он старался не выпускать ее из дома, но разве это возможно? У нее появился жених, который любил ее больше жизни. Отец девушки хотел, чтобы они скорее поженились и уехали как можно дальше от этого города.
Однажды, в день, когда в очередной раз прошел ровно год со времени последнего убийства, Изабелла возвращалась со своим женихом домой с приема, но повозка сломалась, и жених, несмотря на категоричный запрет отца, предложил Изабелле дойти до дома пешком, и она согласилась. Увлеченные друг другом они повернули не туда и заблудились.
Уже стемнело, и светили фонари, но в том месте, где влюбленные шли по переулку, ограниченному двумя домами, не было фонаря. Вдруг из-за угла вышел человек в черном плаще, казавшийся огромным. Жених Изабеллы похолодел от дурного предчувствия, и крепче сжав руку Изабеллы, проклинал себя за легкомысленность. Ни одно окно не выходило на улицу, где они шли, и не было ни одного прохожего. Жених Изабеллы пытался убедить себя, что все в порядке, но его сердце билось неумолимо быстрее с каждым шагом, на ладонях выступил пот и он пошел быстрее, увлекая Изабеллу за собой навстречу пугающему незнакомцу. Незнакомец тоже ускорил шаг, и чем лучше могли его рассмотреть Изабелла со своим спутником, тем надежнее их сковывал ледяной ужас. Мужчина, шедший им навстречу, скрывал под грязным старым черным плащом огромный горб, все лицо его было в язвах, шрамах и струпьях, но самыми страшными были глаза: безумные, красные, безостановочно вращающиеся и носящие на себе отпечаток бесконечных страданий. На ходу это подобие человека вытаскивало медицинское лезвие, не отрывая взгляда от лица Изабеллы. Жених Изабеллы, который был не в силах более идти, остановился и загородил собой Изабеллу, держа ее за собой обеими руками, как будто надеясь, что ему удастся ее сохранить, если он будет ее держать.
В считанные секунды с нечеловеческой силой незнакомец схватил жениха Изабеллы за руку, раздробив кость, и ударил его о стену, молодой человек, ударившись о влажный кирпич, сполз на землю, оставив на стене следы крови от разбитого лица, чудовище вырвало у Изабеллы глаза и, та без звука, как кукла, упала на колени. Молодой человек встал, но тут же, протянув руки к своей невесте, упал рядом лицом вниз, он не мог выдохнуть, и ему казалось, что никогда больше не сможет.
Чудовище взирало на вырванные глаза как на сокровище, и тут с его спины упал плащ и обнажил не горб, а девушку, пришитую к нему. Пришита она была так, что в иных местах невозможно было различить, где ее кожа, а где кожа мужчины, к которому она была пришита. Они были одеты в какое-то грязное тряпье, и являлись единым организмом. И девушка, пришитая к чудовищу, была бы одной из самых прекрасных на земле, если бы не пустые глазницы, обрамленные давно запекшейся кровью. На мгновение в лице чудовища мелькнуло что-то человеческое, когда он взирал на вырванные у Изабеллы сокровища.
И вернувшись на много лет назад, во время, когда ровно через год должно было произойти первое убийство зеленоглазой девушки, можно увидеть с трудом узнаваемое лицо этого монстра, которое тогда принадлежало молодому человеку. Это был успешный молодой хирург, красивый, как ангел, с серьезным и немного суровым лицом. Он стоит в комнате своей молодой жены, в которой можно узнать девушку, пришитую к монстру; но в момент, в который мы ее видим, она сидит на кровати в вечернем платье и на ее лице сияют глаза точь-в-точь как у Изабеллы. Ее молодой муж ей что-то серьезно говорит, и она плачет, закрывая прекрасное лицо руками. Молодой хирург злится и выбегает из комнаты. Когда-то давно они собирались в театр и поссорились из-за какой-то глупости, и молодой хирург, вспылив вместо того, чтобы пойти в театр с любимой женой пошел заливать обиды спиртным.
Уже глубокой ночью, слегка пьяный, он возвращается домой, испытывая муки совести за то, что так поступил с женой. Открыв дверь своего дома, он сразу понимает, что что-то не так. И с замершим сердцем дойдя до гостиной, он видит, что там стоят двое его преданных слуг, которые служили еще его отцу, умершему не так давно. Стоят они около его жены, которая лежит на ковре. Он мгновенно подбегает к жене, протрезвевший от страха, и видит, что она умирает, потому что у нее вырваны глаза, и она ранена в живот. Обезумевший от горя, врач рвет волосы на голове, мечась по дому. Его взгляд падает на хирургические инструменты. Ему удается, соединив поврежденные органы своей жены со своими здоровыми через надрезы в спине, поддерживать в ней жизнь. Так они стали единым целым. С тех пор двери его дома закрылись навсегда для всех людей, и никто никогда не узнал о том, что случилось в его доме. Врач совершенно потерял человеческий облик, и в его безумии все потеряло для него смысл кроме потерянных глаз жены, поискам которых он посвятил свою жизнь, он окончательно превратился в монстра, раз в год выходя вечером на улицу и вырывая глаза напоминавшие ему глаза жены.
В ночь, когда он поссорился с женой, их дом ограбили. Слуги спали, только жена не спала – ждала своего мужа. Она увидела грабителей; они убили ее, вырвали ей глаза и унесли их с собой, потому что в то время были популярны теории о том, что у умерших остается на глазах изображение последнего, что они видели. Еще грабители сорвали у нее с шеи драгоценное ожерелье с изумрудом. Один из грабителей придя домой подарил это ожерелье своей беременной жене, которая через несколько месяцев родила дочь, которую назвали Изабеллой.
Монстр вложил вырванные у Изабеллы глаза в пустые глазницы девушки, пришитой к своей спине, и эти глаза встали в глазницы, как будто всегда там и находились. По щеке девушки покатилась слеза.
Наутро в первых тусклых лучах солнца на грязной серой улице блестел изумруд на груди мертвой Изабеллы, взиравшей пустыми глазницами в серое небо, а у нее в ногах лежал ее жених, которому тоже не удалось пережить эту ночь, потому что его сердце остановилось вместе с сердцем Изабеллы.
@темы: Своё, Мнение, На критику, Рассказ
-
-
16.02.2009 в 00:43и ровно через год в тот же час, если она лежала всю ночь, кто как определял, что новое было в тот же час?
человек в черном плаще, казавшийся огромным., коряво как-то звучит.
надежнее их сковывал ледяной ужас., надежнее - как-то более оптимистично, чем ужас.
-
-
16.02.2009 в 00:48-
-
16.02.2009 в 09:35а, имелся в виду момент нападения, его можно установить с относительной точностью, как правило, по содержимому желудка, состоянию ран и т.д.
-
-
16.02.2009 в 10:02-
-
16.02.2009 в 14:39В принципе смерть после того, как у жертвы вырваны глаза может и не наступить, вскрытие могло понадобиться, чтобы установить причину смерти. Тем более следствие могло бы установить время нападения для того, чтобы искать преступника.
В то же время в рассказе не сказано, что час смерти был установлен компетентными органами, а приводится как факт.
-
-
16.02.2009 в 16:47по поводу литературности - в прозе я не спец, за это не скажу
-
-
19.02.2009 в 19:45Ну, во-первых, обычно у рассказа есть название. Автору бывает сложно его придумать, но это необходимо, иначе как он будет выделяться из других текстов? Хорошо бы название всё-таки дать. Нет названия - нет рассказа, как без имени нет человека.
В конце девятнадцатого столетия в одном туманном и сером городе произошло убийство, отличавшееся тем, что полиция, не могла даже предположить причину, по которой оно было совершено.
Остановился прямо на первом предложении. Сами посмотрите на пунктуацию всего рассказа - не буду здесь писать о таких мелочах. Скажу о главном. Предложение запутано и многословно, а значит некрасиво. Нужно резать и править. Например, его последняя часть:
по которой оно было совершено
Можно написать гораздо проще и не повторяться: причину убийства. К тому же, вы вряд ли удивили нас: у половины убийств сложно найти причину, невозможно найти убийцу, и удивляться тут нечему. И вряд ли так уж отличается это убийство от других. Во всяком случае, не этим.
Была убита молодая девушка дивной красоты, у нее были вырваны глаза.
"Дивной красоты" - это штамп уже века с 19-го. Лучше сказать проще.
Она не была не изнасилована, не ограблена.
Орфография. Обратите внимание.
Жертв объединяло лишь то, что глаза у обеих были изумрудно-зеленого цвета.
Как полиция могла это определить, если глаз у обеих уже не было? По фотографии? Как будто полиции есть дело до таких мелочей. А ведь здесь вы должны давать точку зрения полиции или людей, знающих о том событии, а не точку зрения автора-всезнайки, автора-диктатора. Про весь рассказ можно сказать, что всюду автор предстаёт всезнающим повествователем, вертящим время взад-вперёд, как игрушечную машинку ребёнок. Это очень просто для вас, но не ново и не слишком хорошо после классиков и всей эволюции словесного искусства.
Только один уважаемый мужчина не мог спать спокойно, с тех пор как произошло первое преступление.
Ну и зачем вы сюда это "уважаемый" ввернули? Что нам с того, что он уважаемый? Совершенно излишняя подробность.
У него была молодая дочь, Изабелла, с изумрудными глазами, которая с каждым годом становилась прекрасней и прекрасней.
Ужас какой. Это ж однажды она такой красивой станет, что её сороки украдут.
Штамп. К тому же, получается, что у Изабеллы только изумрудные глаза и были.
У нее появился жених, который любил ее больше жизни. Отец девушки хотел, чтобы они скорее поженились и уехали как можно дальше от этого города.
Не уследил папаша. Вроде, и взаперти дочурка сидела, но женихи так и рыщут под окнами толпами. Говорил же, что "нельзя быть на свете красивой такой".
Однажды, в день, когда в очередной раз прошел ровно год со времени последнего убийства, Изабелла возвращалась со своим женихом домой с приема, но повозка сломалась, и жених, несмотря на категоричный запрет отца, предложил Изабелле дойти до дома пешком, и она согласилась.
Давайте все вместе вчитаемся в предложение. Чьего отца? Какой приём? Кто их принимал и где? На приёме у короля они были все вместе?
И куда далее этот самый отец делся? Очень много вопросов, много неясного.
Жених Изабеллы похолодел от дурного предчувствия
Холодеют не от предчувствия, а от ужаса обычно. Да и поздно предчувствовать, когда что-то уже происходит.
Вдруг из-за угла вышел человек в черном плаще, казавшийся огромным. Жених Изабеллы похолодел от дурного предчувствия, и крепче сжав руку Изабеллы, проклинал себя за легкомысленность. Ни одно окно не выходило на улицу, где они шли, и не было ни одного прохожего. Жених Изабеллы пытался убедить себя, что все в порядке, но его сердце билось неумолимо быстрее с каждым шагом, на ладонях выступил пот и он пошел быстрее, увлекая Изабеллу за собой навстречу пугающему незнакомцу.
Описание сцены крайне неудачно с художественной точки зрения и неправдиво. Если хотите пугать, то делайте это так, чтобы читатель вас не подозревал в таком намерении.
Незнакомец тоже ускорил шаг, и чем лучше могли его рассмотреть Изабелла со своим спутником, тем надежнее их сковывал ледяной ужас.
"Надёжнее" не то слово здесь. А то можно подумать, что ледяной ужас надёжно защищал героев.
Мужчина, шедший им навстречу, скрывал под грязным старым черным плащом огромный горб, все лицо его было в язвах, шрамах и струпьях, но самыми страшными были глаза: безумные, красные, безостановочно вращающиеся и носящие на себе отпечаток бесконечных страданий.
До этого места я только улыбался. Здесь засмеялся. Переборщили вы, по-моему. Такое чучело косолапое выпустили на сцену, что пугаться дальше решительно нечему. Какие-то безостановочно вращающиеся глаза... Да как это существо ходит вообще? И вот ещё, дальше:
На ходу это подобие человека вытаскивало медицинское лезвие, не отрывая взгляда от лица Изабеллы.
Да как же с такими вращающимися глазами можно взгляд от чего бы то ни было "не отрывать"!
Если бы вам нарисовать эдакое чучело, вы бы сами хохотали не хуже моего.
В считанные секунды с нечеловеческой силой незнакомец схватил жениха Изабеллы за руку, раздробив кость, и ударил его о стену, молодой человек, ударившись о влажный кирпич, сполз на землю, оставив на стене следы крови от разбитого лица, чудовище вырвало у Изабеллы глаза и, та без звука, как кукла, упала на колени. Молодой человек встал, но тут же, протянув руки к своей невесте, упал рядом лицом вниз, он не мог выдохнуть, и ему казалось, что никогда больше не сможет.
Вы думаете, что на ходу можно вырвать глаза так легко? А Изабелла стояла и ждала, пока ей глаза вырвут.
Монстр вложил вырванные у Изабеллы глаза в пустые глазницы девушки, пришитой к своей спине, и эти глаза встали в глазницы, как будто всегда там и находились. По щеке девушки покатилась слеза.
Как всё просто. Если глаза станут совсем плохо видеть, выну свои и вставлю другие. Как в сказке какой-то, хотя по жанру явно не сказка.
А уважаемый человек оказался бандитом. А вы нас убеждали в обратном.
Финал лучше начала, хотя всё равно рассказ выполнен слишком просто и наивно, весь состоит из одного сюжета, нет ничего, кроме него. Франкенштейн вернулся. Можно так и назвать: "Возвращение Франкенштейна", хотя, наверно, не стоит.
-
-
19.02.2009 в 22:50-
-
19.02.2009 в 22:54-
-
19.02.2009 в 23:06Ну и с жанром что-то неладное явно вышло, сказка-то не сказка, но и писать научно-документальные статьи тоже не обязательно.
-
-
20.02.2009 в 17:05Мне показалось, что автор просто не знал чем заполнить рассказ. Одна мешанина. И флэшбек как в кино. Переход с третьего лица на первое необоснован. Это не сценарий. И что это за пугающий незнакомец? Как он их пугал? И почему на убийства никто не обращал внимания? Вы же написали, что оно исключительное. Сами себе противоречите. И что это за финал такой? Отчего монстр умер? И почему Изабелла не издала ни звука, когда у неё вырвали глаза? Можно подумать, что это совсем не больно. И почему у вас врач оказался слегка пьян, если вы написали, что он пошёл нажраться. И вообще это не рассказ, а какой-то плохой криминальный отчёт. Профессионализм тут мало чувствуется.
Роберт Виллэн
-
-
21.02.2009 в 00:41Насколько я понял, монстр не умер. Умерли влюблённые, его жертвы. А монстр нашёл глаза для своей супруги, на чём и успокоился.
Действительно, к рассказу можно задать множество вопросов, многое кажется странным и не объяснено, однако профессионализм - дело наживное и автору не стоит отчаиваться. А то уж совсем разругали. Нехорошо получается.
ш&л
Вы уж на нас не обижайтесь, это не сговор, просто получилось так синхронно. Пишите, тренируйтесь и у вас всё получится. Не ко всему обязательно прислушиваться. Можно спорить, а можно просто молча не соглашаться. В любом случае критику я понимаю как в первую очередь лакмусовую бумажку степени понимания, доступности, осмысленности текста читателями. Никакая точка зрения не может главенствовать и возводиться в абсолют.
Только автор знает, как должно быть, как нужно писать.
-
-
21.02.2009 в 11:30